— Познакомились, — повторила Виолетта. — А я… правда тебе нравлюсь?..

Мозги Сергея быстро взвесили опасность снова стать объектом домогательств и возможного повторения истерики. Он решил переменить тему разговора.

— Конечно. И вообще, ты знаешь… А ты знаешь, — уверенно кивнул он самому себе. — Внешность — это такая штука, она как изюм. В смысле, чем больше, тем лучше, — он глупо улыбнулся пришедшемуся сравнению. — И у мужчин, на самом деле, также, как у женщин. Разве было бы здорово, если бы все были одинаково высокие, стройные и похожи на архангелов?.. Я хочу сказать, тогда бы у меня не было никаких шансов. Нет, в том смысле, что нужно разнообразие. И вообще надо подходить ко всему творчески. То есть надо уметь эту красоту видеть. Разумеется там, где она есть, а то где ее нет… Тьфу, что я говорю!.. — Сергей отмахнулся и, увлекшись, продолжал: — Красота, Виолетта, она там, где она настоящая, а не кажущаяся. Потому что то, что кажется, того и нет. И если кто-то ее не видит, то он страдает сам, а не ты. Знаешь, как говорит Михаил?.. «Если ты видишь в женщине рядом свое искушение, протри глаза: ты искушен еще до ее появления». Делающий из прекрасного грязь сам находится в грязи. Мы любим друг друга, как самое прекрасное. И каждый достоин этой любви, будучи красив по природе…

Сергей излагал, понимая, что путается в мыслях и образах, но все равно интуитивно следуя ниточке собственных рассуждений, которая вела его к той цели, что необходимо было сейчас назвать.

— Достоин любви?.. — произнесла Виолетта.

Сергей увидел, что, дотоле внимательно слушающая, она теперь смотрит на него во все глаза.

— Да, — кивнул он. — Равно и ты, и Диана.

— Она же самая красивая женщина в мире… — прошептала Виолетта с затаенным восхищением. Он увидел в ее взгляде преклонение перед казавшейся недосягаемой Княгиней.

— Ну и что? Я же говорю, красота оценивается в целом. И надо уметь ее видеть. Восприятие скажет тебе, что мир создан, как мозаика, из маленьких кусочков, и каждый кусочек важен и незаменим. И переливается такими цветами, какими не переливается ни один другой. Разве это не красиво уже тем, что создано любовью и желанием творить?.. — Сергей, сощурившись, взглянул на Виолетту. — Поверь мне, меня хоть и били по голове, но я еще многое помню…

— Тебя били… — промолвила Виолетта. — Ты пошел против Князя?..

— Да было дело, — небрежно бросил Сергей. — Так вот… — он хотел продолжать, так как вошел во вкус.

— Но зачем ты это сделал? Он уничтожит тебя! Покорись ему!.. — перебила Виолетта.

— Перебьется, урод, — покоряться ему еще…

— Как?.. Ты так говоришь… Он же наш Владыка… Он сильнее всех!

— Сильнее? Ха, не смеши. Вон Михаил дал ему такого пинка, что он до сих пор оправиться не может. Это он с женщинами такой крутой, а как с архангелом, так не очень… — заметил Сергей.

Виолетта глубоко задумалась, поджимая губы.

— Так вот, я говорил о том, — воспользовался паузой Сергей, — что в раю все любят друг друга, и каждый знает свою цену. Бесценную цену. Маленькие и высокие, со светлыми волосами и темными, они знают, что красивы красотой, которую, как скульптор, Создатель выбрал для их изваяния. И никто не претендует…

— Подожди, подожди, — попросила Виолетта. — Я так быстро не успеваю…

— Ладно, буду помедленнее, — пообещал Сергей.

— Ты говоришь… Михаил… Он ведь изгнал Князя из рая?.. — Виолетта сама испугалась своих слов.

— Да. А еще я говорю, что все ангелы любят друг друга. И это естественно.

— А мы нет…

— Но ангелы любят и тех, кто пал. А значит и нас. Они не перестают ждать нашего возвращения.

— Ждать?..

— Ага. Архангел мне так и сказал. Прежде чем пнуть сюда похлестче, чем Князя… — добавил Сергей.

— Он сказал, что тебя ждут?.. А меня они ждут?.. Я ведь давно отпала, — Сергей увидел, как лоб Виолетты прорезала поперечная морщинка.

— Конечно, ждут. Они всех ждут. Ангелы своих не забывают.

— Значит… Они меня любят, как и раньше?..

— Любят, — Сергей кивнул.

Он умолк, и она тоже молчала, обдумывая его слова.

«Интересно, она мне верит?» — подумал он. Виолетта перевела взгляд на него.

— А ты меня любишь?.. — прозвучал вопрос.

Сергей посмотрел в ее глаза. «Верит», — понял он.

Любит ли он ее?.. Похоже, что на сегодня ее вопрос призван задвинуть его в тупик. Он медлил с ответом, осознавая, что это уже не то, что рассуждать о горнем мире в бесконечным туманных эпитетах. Сейчас он должен был конкретно решить, что он и кто он.

Сергей знал, что теперь он темное злобное существо, адский демон, в жилах которого течет тухлая кровь. И хоть разум его еще пребывает с небом, сам он месяц назад пал в адское лоно. Любит ли он?.. Любовь — это было его призвание, его жизнь. Он отказался от призвания во имя любви. От любви во имя ее самой?.. Такое реально?.. Что он чувствует теперь?..

Мысли эти были мучительны, как пилы, расчленяющие сознание и тело. Сергей готов был отдать себя на вечные пытки, лишь бы сказать да. Но он понимал, что адские часы вытянули из него все, что могли. Он не чувствовал ни любви, ни способности любить. Он был демоном, в котором не было света, не было Бога, не было истины.

Виолетта прямо смотрела в его глаза. И он ловил в ее зрачках надежду. Она так хотела услышать это от него. Что ж, она услышит.

— Да, я люблю тебя, — ответил Сергей.

— И я тебя тоже люблю… — прошептала она. Ее рука, вздрагивая, несмело прикоснулась к его щеке, еще секунда и она всем телом прижималась к нему.

— Не надо плакать, — проговорил Сергей, видя, что она опять утирает тихо капающие слезы.

— Хорошо… — пискнула она.

И как ребенок-ангелочек впервые обнимает воспитателя, она желала потеряться в его руках. Сергей прикусил верхнюю губу, мучительно слушая биение внутри себя. Имел ли он право врать?.. Но он уже соврал. Сергей ощутил во рту противный вкус и разжал зубы, морщась от появившейся на губе крови.

Виолетта вытерла глаза кулачками и хлюпнула носом.

— Это так здорово, что ты теперь у меня есть… — сказала она.

— Да, я тоже очень этому рад, — согласился Сергей. — Слушай, Виа… Тебя ведь так ласково называют?..

Она не сразу поняла, о чем он.