Мужики, сдерживающие Анисима Ильича, видя, к чему привел бунт, отпустили руки сыщика. К сему моменту Кнутов вспомнил, кому принадлежал голос, призвавший топить людей. Младшему приказчику купца Мичурина, Пантелею. «Мужичку с душком», как когда-то его рекомендовал Селезнёв.

Анисим Ильич, проигнорировав лестницу, стремительно спрыгнул на песок и, проталкиваясь сквозь толпу очумевших баб, бросился к мужикам. Выхватив наконец из кармана револьвер, полицейский взвёл курок и навскидку, не целясь, выпалил в приказчика. Зло, без предупреждения. В голову, почти в упор, так, что кровь брызнула в стоящих рядом бунтовщиков.

— Кто следующий?! — Кнутов блажил не своим голосом. — Бунтовать вздумали?! В военное время?! — револьвер прыгал в руке. — Всех на каторгу! Кто первый? Ты, Кандыкин? Или тебе мало своего срока? Может, тебя, Фома Ярыгин, посадить за подстрекательство? Лет на двадцать, в кандалы?

Камни с глухим бряканьем посыпались из рук. Кнутова знали многие. Доводилось иным вступать с ним и в контакт. Большинство сей толпы состояло из бывших ссыльных да поселенцев. И новый срок схватить никому не хотелось.

— Опусти ствол, Анисим Ильич, — Фома Ярыгин нарушил охватившую вдруг всех оторопь. — Бес попутал. Сами не знаем, как…

— А вот я знаю! — Кнутов и не думал опускать револьвер. — Кто надоумил вас? Он? — ствол револьвера указал на труп приказчика.

— Так точно, ваше благородие, — с трудом выдавил из себя Фома. Коли начал разговор, то и продолжать, как понял Ярыгин, придётся ему. — Отпусти, Анисим Ильич.

— Сколько заплатил? Фома, ты меня знаешь, не вздумай финтить. Сколь?

— По целковому на брата, — выдавил Ярыгин.

— Понятно. Когда?

— Сегодня утром.

— И успели столько баб собрать? Ой, врёшь, Фома.

— Ей-богу, не вру. Баб он сам привёл. Остальные прибились по ходу. Но ведь кладбище-то обстреляли! — с отчаянной надеждой выкрикнул мужик, как бы ища поддержки своим беспутным действиям.

— Обстреляли, — согласился полицейский. — Только убитых не полгорода, а два человека. А то, что вы сейчас натворили, иначе, как самосуд, не расценивается. Посему, братцы-акробатцы, Ярыгин, Канды-кин, ты, ты и ты — жду завтра у себя. Поутру. И, не дай боже, ежели кто из вас захворает. Выздоравливать в казематах будете. А теперь, пошли все… — Анисим Ильич грязно и злобно выматерился.

Берег вмиг опустел. Бабы кинулись врассыпную. Мужики едва за ними поспевали. Анисим Ильич опустил руку с револьвером и, с трудом преодолевая тошноту, повернулся в сторону реки.

Ближе к середине, по Амуру плыли трупы. Оставшиеся в живых, десятка три человек, поскуливая от страха и холода, медленно передвигая ногами, выбрались на берег, но подняться по лестнице на набережную никто из них не решался. Молодая китаянка кинулась было упасть Кнутову в ноги, но Анисим Ильич брезгливо оттолкнул ее. Не хватало ещё, чтобы с набережной увидели, как она ему сапоги лижет.

Следователь по лестнице преодолел три ступеньки, со злостью снял с головы котелок, с силой шлепнул им по ноге и выругался вновь — за приказчика придётся отвечать…

Селезнёв вернулся на пост спустя полчаса после того, как Индуров сбежал в город. Харитон Денисович кинулся искать штабс-капитана, не обнаружил нигде и поднял тревогу. В отряде имелись охотники. Вот их-то, когда выяснилось, что вместе с офицером пропала лошадь, и взял с собой младший следователь в погоню за сбежавшим командиром. В том, что Индуров сбежал, сомнений быть не могло. Бестолковый Свистунов полностью рассказал о своей беседе с капитаном, во всех подробностях.

Теперь Харитон Денисович, трясясь в телеге рядом с тремя солдатами, ругал себя на чём свет стоит. «Бестолочь, — бормотал младший следователь. — Проследить-то проследил. И доказательство имею. А толку? Если мы его благородие не найдём, то снимать мне штаны, да задницу — под розги. Впрочем, и того мало будет». Селезнёв обернулся.

— Как думаете, мужики, словим?

— А то как же, — проговорил самый по возрасту старший. — Следы явственно видны. Для меня найти человека в тайге, всё одно, как пройтись по Большой улице с барышней. Вот. Видите, Харитон Денисович? Следы от подков.

— Да ни хрена я не вижу, — досадовал Селезнёв. — Потому вас и взял. А если не в лес он?

— Тогда в городе спрячется, — логично заметил бывший охотник. — А там ваша вотчина. Что его благородие натворили-то?

— Смотри, не упусти! — вместо ответа со злостью вымолвил младший следователь.

Кабы он сам знал, что ещё натворил штабс-капитан. Селезнёву на данный момент известно было только одно: Индуров убил купца Бубнова. Доказательство лежало во внутреннем кармане кителя. И версия о близком знакомстве штабс-капитана с Катериной Ивановой — правильная. Теперь стоял вопрос: если его благородие вернется в город, где постарается спрятаться? У себя? Отпадает. У Катьки? Нет, вряд ли. Тогда где?

— Харитон Денисович, — охотник отвлёк следователя от горьких мыслей. — Как думаете, долго война продлится? Я вот думаю, что не очень.

— Это почему? — рассеянно спросил младший следователь.

— Глазами меня Боженька не обидел, — солдат наклонился к уху Селезнёва. — Сегодня, когда мы вашу бастиону громоздили, я за тем берегом присматривал — дак ни единого хунхуза не увидел. Ни души! Будто корова их языком слизала.

— Прячутся, — отмахнулся младший следователь, продолжая думать о своём.

— Нет, Харитон Денисович, — не согласился мужик. — Как бы не боялись, а двигаться-то все одно нужно. Воды принести. Жратву приготовить. А я ни единого огонька не заметил. — И охотник сделал вывод. — Ушли они. Видать, поняли, что мы их не пропустим, и ушли. А потому, войне скоро конец.

— То есть как ушли?

— Да вот так. На лодках. Лодок-то нет.

— Ерунда, — Селезнёв смотрел по сторонам. Взгляд блуждал по сухостою, по редким берёзкам, по траве. — Спрятали лодки.

— Может, и так… — как-то вяло согласился охотник. — Вы начальство, вам лучше знать. — а после предложил: — Может, вылазку на их берег сделать, а, Харитон Денисович?

— Лодки, даже самой завалящей, у нас нет. Да и пловцов, думаю, наберётся…раз, два и…

— А ежели по канату?

— А если они его уже обрубили? Чтобы мы плотом не могли воспользоваться? — в свою очередь, загадал загадку Селезнёв.

— И так может быть, — согласился охотник. Но вывод сделал неожиданный. — А тогда зачем же мы бастиону делаем? Ежели до нас добраться нельзя? — ополченец хитро прищурился, но Селезнёв так на него взглянул, что дальше продолжать дискуссию охотник опасался.

Впереди показался небольшой конный отряд. Приглядевшись, Харитон Денисович узнал людей из своей управы.

— Куда путь держим? — младший следователь спрыгнул на землю и перегородил всадникам дорогу.

— К вам, — спешился околоточный Санатов, здороваясь с Селезнёвым. — За штабс-капитаном Индуровым. Велено арестовать и препроводить в Благовещенск.