– Ждать. Слушать босанову. – Лукас делает глоток и от крепости напитка издает удовлетворенное шипение. – Пить джин.

Ариэль сперва чувствует это, потом видит: электризующая смесь ароматов, пот, пыль, свеженапечатанная одежда, средства для волос, макияж и гели для бритья… так может пахнуть лишь одно. Толпа. Ее довольная улыбка делается шире, пока она едет на эскалаторе от меридиановской станции для частных автомотрис. Город вышел ее встречать.

Нетерпеливое бормотание превращается в рокот, звучащий в унисон с гулом камер-беспилотников, когда стоящие впереди замечают искусственные перья на шляпе от Адель Лист, а потом – в возбужденную болтовню и наконец ликование. Ариэль сходит с движущейся лестницы.

Еще ни одна гандбольная команда не удостаивалась такого приема. Площадь перед вокзалом набита битком, и каждый толкается, вытягивает шею, чтобы хоть мельком увидеть знаменитость года. Ее зовут со всех сторон, и Ариэль приостанавливается на вершине лестницы, чтобы принять позу. Ее образ запечатлевают тысяча линз – и миг спустя Ариэль Корта в костюме от Чарльза Джеймса, туфлях от «Феррагамо», с сумкой от Гуччио Гуччи и с убийственной помадой на губах возглавляет миллион новостных лент.

– Прочь с дороги, мать твою, – шипит Дакота Каур Маккензи, чуть не врезавшись в Ариэль из-за движущейся лестницы.

Голоса выкрикивают ее имя, жаждут улыбки, взгляда, хоть капельки внимания. Вопросы так и сыплются: Ариэль надувает губы, улыбается, достает и раздвигает титановый вейпер. Раздается коллективный вздох, затем восторженные аплодисменты, когда она делает длинную затяжку и выдыхает клубы ароматного пара. Ариэль Корта вернулась.

– Разве это не потрясающе? – шепчет Ариэль за дымовой завесой.

– Твой транспорт уже должен быть здесь, – ворчит Дакота.

Всплеск волнения: теперь Луна достигла вершины лестницы. Те же умоляющие голоса зовут ее по имени. Чей-то крик: «Покажи нам нож, Луна!» с удовольствием подхватывают. Нож, нож! Луна крепко прижимает к себе футляр и идет в безопасное место рядом со своей мадриньей.

На привокзальную площадь обрушивается тишина – стремительно, как разгерметизация.

Он идет.

Лукасинью сходит с движущейся лестницы. Он колеблется мгновение, ошарашенный размером толпы. Та перестает дышать. Он бледный как мел и худой, голова в проплешинах после лечения, но он выбрил на темной щетине шевроны и концентрические круги. Его глаза темны, а скулы могут рассечь мечты. На лацкане его жакета – старая булавка, знак Лунного бегуна. Он стоит, оглядывая толпу. Выглядит неуверенным. Потом улыбается. Машет рукой. Толпа взрывается. Ариэль подзывает его встать рядом с ней. Дроны пикируют, толпа устремляется вперед; охрана стремится защитить Лукасинью и тех, кто с ним. Крики, лица, толкотня; и вопросы, вопросы, вопросы…

– Боги! – восклицает Ариэль посреди бедлама. – Как мне этого не хватало!

Дакота фыркает, проходя через люкс «Армстронг» в отеле «Хань Инь», расположенный на уровне проспекта. Хмурится на кабинет, хмыкает на глубокие диваны и широкие кресла. Ворчит при виде личного спа-салона с сауной и джакузи на пятерых. Закатывает глаза при виде кроватей, по которым можно гулять туда-сюда. Поджимает губы от персональных принтеров в каждой комнате. Насмехается над личным дворецким с таким презрением, что тот спешно удирает.

– Очень надеюсь, что это все не за счет факультета, – говорит она Ариэль.

– Я забронировала номер, – доносится голос Абены Маану Асамоа из глубин кресла размером с ровер.

– Если хочешь быть шикарной, веди себя шикарно, – заявляет Ариэль. – То, как тебя воспринимают, обеспечивает половину победы. – Она легонько похлопывает Дакоту по запястью кончиком вейпера. – И не переживай за факультетский бюджет: за все платят гапшап-каналы. В обмен на эксклюзивный контент.

И адвокатесса выпускает из ноздрей две струйки пара.

– Я засуну эту штуку тебе в зад, – бормочет Дакота. – Прекрати дымить. Это антисоциально. – Она встает между Ариэль и балконом. – Туда тоже не выходи. Там может ждать дюжина дронов. – Повернувшись к Абене, продолжает: – Извини, что отвлекаю от наслаждения пиар-успехом, – скажи-ка, ты проверила это место на предмет безопасности? – Она указывает на Росарио де Циолковски, которая старательно ищет в кухонной зоне что-нибудь съедобное. – Ты кого-то еще наняла, кроме этой?

– Эй! – вскидывается Росарио де Циолковски. – Я защитница, у меня контракт.

– Ты бросила школу гази, – парирует Дакота. – Университет в тебе не нуждается.

– Не размахивай передо мной своей докторской, – дерзко отвечает Росарио. – Я тебя урою.

– Ты?

– Скорость и мастерство всегда одержат верх над размерами и самовлюбленностью, – заявляет Росарио, с важным видом выходя из кухни. Две женщины сталкиваются лицом к лицу. Защитница на голову ниже гази, но излучает панковскую свирепость.

– Девочки, – окликает их Ариэль. – Защитницей команды Корта останется Росарио.

– Ты же знаешь, что Мариану Габриэль Демария изрубит ее на куски прямо на арене, – говорит Дакота Каур Маккензи.

– Мариану Габриэль Демария изрубит вас обеих, – возражает Ариэль. – Если не будете сражаться с умом. А теперь иди и найди где-нибудь чай. Через пять минут у меня первое интервью, и нужно избавиться от запаха тестостерона, которым вся мягкая мебель пропиталась. Все, кроме Лукасинью и Абены. Ты тоже, Луна. – Девочка хмурится. – Элис, возьми Луну.

Мадринья Элис берет Луну за руку и подталкивает ее к двери.

– Эй. – В коридоре Росарио приседает рядом с Луной. – Это та самая коробка с ножами? Можно посмотреть на нож? Ну, потрогать?

Ариэль слышит, как Луна говорит «нет», а потом обмен колкостями между гази и защитницей постепенно удаляется в сторону вестибюля.

Дакота слышала об этих фантастических существах, но до сих пор ни разу их не видела. Волк и его сын – два темных пятна в вестибюле отеля. Гости и персонал избегают их, будто они излучают радиацию.

Конечно, Вагнер Корта не волк. Он – человек со специализированной социальной структурой, обусловленной неврологическим нарушением. И Робсон Корта – не его сын, хотя из того, что Дакота слышала, Вагнер стал для него больше отцом и матерью, чем Рафа Корта и Рейчел Маккензи когда-либо были. Но они не могут быть ничем иным, как волком и его сыном.

Волк излучает мощь, находящуюся под жестким контролем: тренированное восприятие Дакоты выявляет острую проницательность и отточенные навыки, с которыми даже она не может сравниться. Значит, это его светлый аспект. Мальчик: она никогда не видела более надломленного ребенка. Разорванный надвое и сшитый внахлест, стежки еле держатся. Ее сердце тянется к ним обоим, к волку и его сыну.

– Я Дакота Каур Маккензи. Ариэль очень рада, что вы пришли. Пожалуйста, следуйте за мной.

Другие гости бросают короткие взгляды и перешептываются, но не настолько тихо, чтобы Дакота не смогла их расслышать. «Это он… мальчик, который убил Брайса Маккензи. Иглами в глаза. Его глаза…»