— Меня зовут Георгий Варнац. Я — монах из ромейской земли и оказался здесь не по своей воле.

— Оказался ты здесь по моей воле, это верно. Все остальное — ложь. Ты не монах, не ромей и даже не Георгий Варнац. Если бы вдруг у меня были сомнения по этому поводу, я бы все равно пришел к такому умозаключению, наблюдая за тобой мгновение назад.

— Это еще почему? — досадливо поинтересовался Баренс, по спокойному, уверенному тону говорившего догадавшись, что у Андая нет и тени сомнения в правоте своих слов.

— Очутившись в непроглядной тьме, монах стал бы призывать на помощь Господа, увидев же мои глаза — так и подавно рухнул бы на колени и стал сотрясать воздух своими дурацкими причитаниями-молитвами.

— В недавнем прошлом я был воином, — попробовал было выстроить линию защиты лорд Баренс.

— Вот это правда. Но ты был воином не здесь. А еще, бывший воин, ты и твои соратники искали меня. Вот я здесь. Говори же, что тебе нужно.

— Ты… Мимир?

— Я Андай. Из рода Атримпов, — вновь повторил хозяин положения. — Но то, что вы называли головой Мимира, — тоже я. Может, теперь, Джордж Баренс, ты назовешь свое имя?

— Джордж Баренс, — обескураженно повторил стационарный агент Института.

— Вот так-то лучше. А то складывается впечатление, что на мою искренность хотят ответить низкой ложью. Это глупо. Ни у тебя, ни у кого-либо другого это попросту не выйдет. И поверь, я вполне бы мог обойтись без твоего участия в нашей беседе. И уж если предлагаю тебе такую форму общения, то не столько для того, чтоб узнать твои мысли, сколько для того, чтоб передать тебе свои.

— Мне?

— Вам. Тебе и тем, кто стоит за тобой. Неужели это неясно? Итак, Джордж Баренс, или, если тебе удобней, Георгий Варнац, ты не числишься среди живых этого мира. Откуда ты?

— Из другого мира, — вздохнул лорд Баренс.

— Уже хорошо. Но ты и сейчас находишься в другом мире. Не совсем в том, из которого исчез.

— То есть как?

— У вас это, кажется, именуется четвертым измерением. То есть ты находишься не совсем там, где стоял, и уж точно совсем не тогда.

— Понятно, — вздохнул агент Института.

— Я очень на это надеялся. А теперь объясни мне, из какого мира пришел ты и для чего тебе понадобилась голова Мимира.

— Я — сотрудник Института экспериментальной истории, — стараясь не отводить взгляда от сияющих во тьме глаз, произнес Джордж Баренс. — Наша цивилизация ушла на десять веков вперед, и мы несколько корректируем ход истории в сопредельных мирах, чтобы не допустить энергетического коллапса и сопутствующих ему катастроф, возникающих при орбитемпоральных связях. Представляете? Это как в системе сообщающихся сосудов…

— Здесь аукнется, там откликнется, — прокомментировал Андай.

— Да, именно так. Видите ли, та негативная энергия, которая аккумулируется в этом мире или же каком-нибудь ином сопредельном, она легко попадает в соседние миры, вызывает там глобальные возмущения…

— И потому вы считаете себя вправе приходить к ним, в их дом, и навязывать им свои порядки?

— Мы не навязываем. Мы лишь чуть подправляем. К тому же мы делаем это таким образом, что живущие в этом мире не подозревают о нашем присутствии. Вы — исключение из правил.

— Да, — не мигая, подтвердил Андай. — Но мне не нравятся ваши правила. У этого мира — своя история. Хороша она или плоха, но такова, какова есть. И я не вижу оснований менять ее ради того, чтобы вам было спокойней.

— Если в городе неразумные дети, играя с огнем, рискуют поджечь свой дом, неужели же тот, кто понимает это и имеет такую возможность, не должен остановить шалунов-поджигателей?

— Это их дом. Их опыт. И если его не будет, дети вырастут и сожгут свое жилище.

— Но ведь пожар может охватить не только обиталище поджигателей, но и все окрестные дома.

— Пусть соседи держат песок и воду наготове, — отрезал Андай из рода Атримпов. — В любом случае, зачем вы, иномирцы, желали отыскать меня?

— Честно говоря, мы предполагали, что вы — тоже иномирец, — сознался лорд Баренс, — а потому хотели выяснить, что за планы вы строите, давая советы владыкам этого мира.

Джорджу Баренсу показалось, что существо, с которым он уже столь долго ведет беседу, впервые с ее начала усмехнулось.

— Забавно! — подтвердил его предположение собеседник. — Ну что ж, сейчас вы достигли своей цели. Вы знаете, что я — часть этого мира и живу, в отличие от вас, в своем доме. Если желаете, я могу ответить на ваши вопросы, но потом вам надлежит исчезнуть из нашего дома насколько можно быстро и передать тем у вас, кто принимает решения, что, если вы сюда вернетесь еще когда-либо, вам не будут рады.

— Но… как я могу узнать, что вы и впрямь часть этого мира?

— Что ж, это первый вопрос. Здесь надлежит поведать все по порядку. Ты знаешь, кто такие Атримпы?

— Если память мне не изменяет, так назывался бог рек, озер, морей и прочих водоемов у славян. Он имел диковинный вид — змея с человеческой головой…

— Верно, — с заметным удовольствием подтвердил представитель рода, и тьма, в которую был погружен собеседник до сего момента, в тот же миг начала рассеиваться, точно утренний туман, унесенный поднявшимся вдруг ветром.

— Матерь Божья! — прошептал Джордж Баренс, наблюдая, как проступает из темноты огромный змеиный хвост, плавно, без всяких конечностей переходящий в человеческую голову.

— В этом одно только не правильно. Я отнюдь не бог. И, чтобы сразу развеять ваши предположения, вовсе не дьявол, шайтан, или уж как вы там пожелаете назвать воплощение сил зла.

— А кто же?

Андай вздохнул, словно досадуя, что ему приходится в который раз пересказывать азбучные истины.

— У нас говорят, что когда Творец первоначальности создавал мир, он сам не ведал, какую часть его населить разумными существами — воздух, землю или же воду. И потому, желая посмотреть, как будет лучше, он населил все три части мира созданиями одного рода. Их звали Ангел, Ангдам и Ангус. Те, что обитали в небесах, могли летать, как птицы. Те, что жили на земле, — ходили, бегали, карабкались по деревьям и скалам. Мы же обитаем в воде и счастливы этим.

— Однако, насколько можно понять, человеку ваш Творец дал меньше всех. Уж во всяком случае, он не удосужился научить его перемещаться в четвертом измерении.

— Он не удосужился научить их летать и плавать, — резко проговорил Андай. — А вот с четвертым измерением у человека все было хорошо. Он сам отказался от него, считая чем-то опасным и, как это ни удивительно, богопротивным.

— Почему же удивительно?

— Потому что все людские пророки, все ясновидящие используют это самое четвертое измерение столь же естественно, как дышат. Впрочем, для справедливости должен заметить, что и все маги тоже его используют, на тех же самых основаниях. Но мы отвлеклись. Тебе, конечно же, известна легенда о том, что коварный змий в райском саду убедил праматерь и праотца рода человеческого отведать яблоко познания добра и зла, за что те были изгнаны и вынуждены в поте лица добывать себе пищу.