Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты не имеешь права сдаваться.
Мы не позволим тебе.
Ты — это мы.
Мы — это ты.
Используй. Нашу. Силу.
Каждая фраза отдельная, но сказанная в унисон. Ее голову пронзали голоса, взгляд мутило, а к горлу подступила тошнота. Что происходит? Это была паника, самая настоящая, с которой Аша встретилась впервые лицом к лицу. Чувствовала ли она страх, ужас, смятение, пустоту? Да, бесчисленное количество раз. Все эти эмоции питали ее, двигали вперед, заставляя упрямо пробивать стены, построенные судьбой.
Сейчас тело королевской асуры сковало судорогой, было не страшно, точнее, это не совсем верное определение. Ей было страшно, да еще как — она кричала внутри, пытаясь выбраться из заточения, которым стало ее собственное тело. Будто оно стало коркой, сдавливающей настоящую Ашу и заставляющей исполнять свою волю.
Эйн вновь оказался рядом, рубанул ладонью, разрезая тело пополам, как будто орудовал огромным, широким тесаком. Асура почувствовала, как две половинки разделяются, соскальзывая в стороны. Как течет густая черная кровь и блекнет рисунок на коже. В этот раз она не стала закрывать глаза. Видела разъяренный взгляд Эйна, хватающего ее сердце.
Не ее. Чужое, подставное сердце, подкинутое в лапы великому воину в самый последний момент. Чьи-то руки возникают из тени и хватают Ашу. Оттаскивают асуру назад, заволакивая тьмой, а тело, принявшее форму тела девушки, остается перед Эйном. И он убивает его, разрывает на части, стирает из реальности.
Не тело, всего лишь оболочка.
Аша оборачивается. В этот раз она видит их. Они никогда и не прятались, ей просто не хватало смелости посмотреть. Их тысячи, десятки тысяч глаз смотрят на нее из пепельно-черной тьмы. Когда-то их кожа сверкала белизной, а во взглядах плескалась Великая Тьма. Но эти времена давно ушли, исчезли вместе с их историей. Великий род исчез, но не потерял надежду. Было то, что отличало королевских асур от всех других существ, населяющих Трилоку.
Они никогда не сдавались.
— Ты не сможешь победить меня, — она больше не рвется в атаку. Наоборот, шагает слишком медленно, стараясь удержать внутреннюю силу и сохранить равновесие. Осознание распирает ее, хочется плакать и бежать, вот только некуда. Ее тюрьма не имеет стен и не может быть разрушена. Собственное тело, душа и сердце стали вместилищем судьбы, к которой Аша оказалась не готова. Но без их сил в этом бою она бы никогда не смогла одержать победу.
Это не ее мысли. Ее мыслей больше нет.
«Вздор, ты все та же, только теперь понимаешь, как важна твоя судьба», — мама стоит рядом и Аша может почувствовать холод, исходящий от нее. Ее оболочка давно предана огню и вернулась в Великую Тьму. Ей не место здесь, в царстве живых, и все же вот ее душа — стоит рядом с дочерью. Великая трагедия и бесконечная скорбь. Чувства, незнакомые королевским асурам.
— Я все же попробую, — Эйн силен, но даже ему не дано смотреть на ту Тьму, что скрывает Аша. Поэтому он не видит ее мать и не слышит этих слов. Зато он видит Врата Аджны, что открываются все шире. Великий воин улыбается, зная, что победил. Так растворяться в силе не может даже он.
Он пытался, много раз. Просил помощи у лучших наставников, учителей и провидцев. Предел. У каждого живого существа есть предел, после которого Врата уничтожают тело, ломая душу. Энергетический поток способен выдержать только небольшой глоток потенциала Врат. Захватишь чуть больше — подчинишься их воле, утонешь, растворившись в чакре. Аджна была непростой чакрой для контроля, но еще сложнее было удержать поток, льющийся из Врат и остановиться. Эйн видел, как девочка жадно «пьет» из врат, набирая столько энергии, сколько не сможет удержать. Ее тело надламывается, череп трещит, не в состоянии удержать пробудившийся истинный Глаз Аджны.
По-своему красивое зрелище. Ясное, призрачное фиолетовое свечение набирает краски, перестает быть чем-то эфемерным, становясь реальным. По лбу пробегают тонкие, глубокие разломы, из которых сияет бесконечность Аджны. Голова глупой девочки взрывается, разлетаясь на части, а изнутри бьет поток чакры, разорвавшей контроль. Все кончено, он победил.
Тело падает вниз, но его тут же перешагивает разгневанная асура. Ее лоб трещит, но уже не так фатально, как в прошлый раз. Эйн отстраняется, ведь то, что он видит сейчас — попросту невозможно. Очередное тело с разорванной головой падает на землю, но девушка появляется вновь. Откуда-то из тени, из тьмы, она вышагивает вперед, открывая врата все шире и шире.
Эйн падает на колени. Его чакра трепещет, предупреждая об опасности. Но мужчина знает правду — ему некуда бежать, из этого мира невозможно спастись. Есть только один шанс — вернуться в реальность. Но в реальности он вновь столкнется с этим монстром.
Аша подходит к великому воину, стоящему перед ней на коленях. За ее спиной поле усыпано тысячей тел, заплативших цену вместо нее. Глаз Аджны сверкает, переливаясь пронзительным фиолетовым сиянием пробудившихся Врат. Эйн никогда в жизни не видел столь чистого света. Ему завидно, что за свои годы «гений» так и не смог достичь просветления.
— Как такое возможно? Кто ты такая? — он отказывался верить, что существует смертный, способный на такое.
— Я — это мы.
Он увидел. За секунду до того, как вернуться в бренное тело и выскользнуть из мира духов, существующего на границе миров. За спиной Аши стояли души: бесконечная череда, уходящая далеко во тьму. Почерневшая кожа, белизна мертвецких, слепых глаз. Эйн не думал, что они все еще могут существовать. Запрещенные богами давным давно, такие существа должны были быть уничтожены при рождении. Нет ничего удивительного в том, что одна из них была последней живой королевской асурой. Единственная надежда своего рода, способная уничтожить богов.
Холодный пот заливал тело, Эйн еле поднялся на ноги. Толпа ликовала, но он не желал слышать их глупые выкрики. Одного быстрого взгляда на Ашу хватило, чтобы понять — она еще не вернулась в собственное тело, а значит время есть. Эйн бешено крутил головой, пытаясь найти в ревущей толпе Багантима. Он должен успеть предупредить его, попытаться сказать, кто вскоре станет чемпионом Стилантры. Пока еще не поздно.
Он смог различить чемпионскую ложу посреди океана ликующих зрителей. Их битва длилась несколько часов, но для зрителей
