Достигнув пределов переднего двора хибары, Гортер и его проводник уже были не одни на дороге. То и дело мимо них проходили утомлённые, но всегда поджарые, разговорчивые хаас-динцы, и поэтому очень скоро следопыту пришлось отвлечься от своих мыслей, всецело посвятив себя осторожности и внимательности. Встречаясь с ними лицом к лицу, Гортер ни на секунду не прятал свой взгляд, но и не выставлял себя напоказ, зная о том, сколько внимания вызывала у них его устаревшая экипировка. И всё же не они были его настоящей целью. Где-то в глубине этого здания его ждали самые первые ответы на все те бесконечные вопросы, что он задавал себе с того момента, как сбежал из замка. Но для того, чтобы их получить, Гортеру нужно было навострить все свои чувства и действовать быстро, иначе каждая проделанная им часть работы, совершённая за это время, превратится в прах. Поэтому следопыт заранее высматривал вокруг ночлежки места для отступления, а также каждый камешек и каждую доску, что казались ему хоть немного подозрительными.

– Мы на месте, Господин лучник, заходите, пожалуйста, – проговорил Гортеру Вашгах, как только они встали в неумело сколоченных воротах, ведущих внутрь переднего двора ночлежки. Следопыт тут же обратил своё внимание на грязь под сапогами, которую местные работники, как казалось, почти не замечали, топая по ней своими босыми ногами с отчётливым хлюпаньем и шарканьем. «Что ж, хотя бы не похоже, что они притворяются», – заметил про себя Гортер, ещё раз подумав о засаде, и, оглянувшись в сторону леса, добавил вслух:

– Пошли.

Услышав это, его проводник смело шагнул вперёд и зашлёпал по грязи вслед за остальными, направляясь к главной двери ночлежки, криво висевшей на своей единственной петле и отворённой для всех настежь. Поводив по внутреннему двору глазами и осмотрев толпившийся в нём народ, следопыт тоже двинулся вслед за ним. Он уверенно проходил мимо стоявших небольшими группами хаас-динцев, каждый из которых был довольно сильно увлечён своей беседой с товарищами и, казалось, не особо обращал на них внимание, и изучал устройство внутреннего двора, не позволяя этой особенности повлиять на свою бдительность. Однако внутренний двор ночлежки был не слишком примечательным местом. Помимо расхаживающих по нему весёлых и шумных работников, он включал в себя лишь пару лавок, большую потрескавшуюся бочку с водой, стоявшую около лошадиной коновязи, и гнилой деревянный сарай, сколоченный из того же материала, что и стены ночлежки, и стоявший слева от Гортера, прямо вдоль забора. «Вряд ли здесь можно найти нужные следы», – понуро заключил про себя Гортер, в то время как Вашгах уже стоял у входа в ночлежку и здоровался с кучкующимися там людьми на своём родном языке.

– Заходи, Господин, – снова позвал следопыта Вашгах, как только тот дошёл вслед за ним до дверного проёма. – Похоже, смотритель где-то здесь.

Подумав пару секунд и кинув придирчивый взгляд на местных посетителей, стоявших рядом с ним, Гортер всё же вошёл за парнем, прислушиваясь к раздававшимся вокруг него звукам и каждую секунду оставаясь настороже.

Внутри ночлежка выглядела для следопыта ещё грязнее, чем снаружи. Повсюду в ней гулял и выпивал воняющий спиртом хаас-динский народ, и каждый её уголок был наполнен затхлостью и гнилью присутствующего в воздухе чувства разложения. Даже повидавший виды Гортер уже давным-давно не встречал такой обстановки в стоявших на землях Сентуса трактирах и тавернах. А «Трём соловьям» с их постоянными пирушками и драками было непреодолимо далеко до того разгрома, что вот уже какое-то время творился в умах и стенах подобного места. Из всех уцелевших предметов мебели в ней оставалась лишь громоздкая барная стойка с пробитым боком, за которой укрывался какой-то пьяненький хаас-динец средних лет, ну а остальные вещи просто летали по комнате, перемещаясь в руках веселящейся толпы и натыкаясь на пол и стены, часть из которых уже была изрядно потрёпанна от постоянных ударов и трещин.

«Изгюль-аши! Изгюль-а!» – закричал сквозь чужие голоса Вашгах, обратив на себя внимание этого хаас-динца только с третьего раза. В ответ на его крики смотритель лишь взглянул на стоявшего в дверях паренька окосевшим взглядом и устало поманил его к себе жестом. Довольный парень быстро подбежал к барной стойке и через несколько секунд их разговора указал рукой на Гортера.

Углядев позади худенькой фигуры Вашгаха приближающийся силуэт хмурого светлокожего лучника в несуразных доспехах, хаас-динец сначала невольно удивился такому экспонату, который сильно выделялся в рядах современно одетых людей, но всеми силами постарался скрыть это удивление. И всё же Гортер успел заметить, как забегали его пьяненькие глаза, а руки тут же исчезли за стойкой.

– Кеаб на-гараши? Акамы сиза, акамы-за…– пробурчал он, стараясь не смотреть на следопыта.

Но, услыхав эти слова, Вашгах подался вперёд и громко заявил:

– Он не из стражей местного шаха, я знаю! Он поделился со мной своими запасами мяса на дороге!

Тогда хаас-динец за стойкой мимолётно, но слегка растерянно оглядел Гортера с ног до головы и невнятно проговорил на языке Сентуса:

– Ну, што хотел?

Прищурившись, следопыт ещё пару мгновений помолчал, наблюдая за лицом своего собеседника, после чего отчётливо спросил, разделяя каждое слово:

– Две с половиной недели назад здесь должны были проходить молодой светлокожий парень, вроде него (указал он на Вашгаха) и, может, ещё взрослый человек – магус, который мог показаться странным. Не встречал таких?

Услышав его фразу целиком, пьяный хаас-динец слегка смутился, но тут же почесал голову и выдал заплетающимся голосом:

– Не видэл. Сюда такие ни заходят, абышно.

– Вот как? – монотонно отчеканил Гортер, почти не задав своим словам интонации. – А вот такую верёвку ты нигде случаем не видел?

Протянув ему под нос свою грязную находку, следопыт увидел в глазах смотрителя лишь спокойствие и пьяную отрешённость, но для него такое поведение говорило весьма красноречиво. Особенно, когда оно творилось стараниями подвыпившего человека.

– Ничэго такого, – пробубнил хаас-динец и отвернулся, чтобы достать из-под полы новую бутыль с самогоном.

Громко выдохнув, следопыт убрал с его почерневшей стойки свою руку с верёвкой и быстро обошёл стойку, встав рядом со скрючившимся под ней смотрителем.

– Эвах, сюдэ нельзя, ты-э! – рявкнул тот на Гортера, когда увидел рядом с собой его ноги, и постарался быстрее выпрямиться. Но следопыта это не смутило. Осматривая его заначенное хозяйство, он не заметил в нём ничего подозрительного, кроме целой свалки полупустых бутылок и нескольких ящиков, на которых лежала какая-то мелкая снедь, завёрнутая в грязную бумагу.

– Иды-иды давай отсюдэ, ты! – продолжал каркать на него подвыпивший голос хаас-динца, перебиваясь на акцент своей страны.

Но Гортеру было всё равно. В любой момент он мог воткнуть ему в плечо свой поясной кинжал и силой принудить эту пьяную свинью к разговору, оттащив его в угол, однако следопыт не хотел оставлять за собой лишних следов, приманивая сюда посланных за ним королевских ищеек.