— Приблизительно в три утра Лесли Олин Сьюик, также известный как Оли Свэйн, был найден в своей камере в городской тюрьме мертвым в результате нанесенных самому себе ран, — объявил он без преамбулы.

Сообщение Митча имело эффект разорвавшейся бомбы. Шок, как ударная волна, пронесся по залу. Раздались вздохи и восклицания. Затворы фотокамер защелкали с бешеной скоростью, заскулили приводы видео— и телекамер. А затем обрушился поток вопросов, который мог бы конкурировать с напором ветра снаружи.

— Откуда вы знаете, что он сам себе нанес раны?

— Разве он был не под наблюдением?

— Какое оружие он использовал?

— Он оставил какую-нибудь записку с признанием своей вины в похищении?

— Он ничего не сообщил, где сейчас находится Джош?

— Мистера Сьюика не считали расположенным к самоубийству, — продолжал Митч. — Он не проявлял никаких признаков, которые могли бы навести нас на мысль, что он представляет опасность для себя. Я не вправе обнародовать точные детали его смерти; могу только сказать, что у него не было доступа ни к чему, что можно посчитать обычным оружием. Его тело было передано медицинскому центру округа Хеннепин для обычной в таких случаях процедуры вскрытия. Мы уверены, что результаты судебно-медицинского эксперта совпадут с выводами, сделанными моим отделом и коронером Паркового округа.

— Так он оставил записку, шеф? — переспросил репортер телепрограммы «20/20».

Митч подумал о тех двух словах, нацарапанных кровью на стене над телом Оли. НЕ Я.

— Он не оставил никакой записки, которая могла бы объяснить его действия или его душевное состояние. Он не оставил сообщений и о Джоше.

— Вы установили, что он действительно был похитителем?

— Мы все еще ждем отчет от БКР с результатами лабораторных исследований.

— И когда они прибудут?

По приглашению Митча Меган прошла к трибуне. Она была одета аккуратно и строго, в темно-серые шерстяные узкие брюки и водолазку, поверх которой она надела свободный твидовый блейзер. Старинная камея на лацкане была ее единственным украшением. Меган смотрела на толпу с прохладным профессионализмом.

— Пробы, взятые в фургоне мистера Сьюика, имеют приоритетный статус, то есть они будут исследоваться в первую очередь. Поэтому я ожидаю получить результаты по некоторым из них уже сегодня.

— Что за пробы?

— Что было найдено? Кровь?

— Предметы одежды?

— Было бы преждевременно раскрывать характер тестов, не имея возможности подробно остановиться на выводах и их значении для дела.

Пэйдж Прайс, которой каким-то образом удалось заполучить себе место непосредственно позади представителей программы «48 часов», поднялась с ручкой и блокнотом в руке, как будто она действительно собиралась что-то записывать.

— Агент О’Мэлли, — начала она прохладно. — Вы можете сказать нам, где находились, когда получили известие о смерти Лесли Сьюика?

Холодные пальцы страха скользнули вниз по спине Меган. Она сжала руками край трибуны.

— Мисс Прайс, а вам не кажется, что ваш вопрос здесь неуместен? — ответила она холодно. Игнорируя реакцию женщины, она обратила свое внимание к репортеру телеканала Эн-би-си «Ночные новости».

— Агент О’Мэлли… — начал он.

— Я считаю, что ваш ответ может быть важен для жителей Оленьего Озера, — прервала его Пэйдж, умело намекая на драму и мысленно усмехаясь, как Чеширский кот. Она уже привлекла внимание других репортеров с радиовещания и телевидения и из синдицированных программ, внимание людей, которые могут чувствовать запах истории, как акулы чувствуют запах крови в воде. Она видела, как колесики уже завертелись их умах: Как? Она знает что-то, чего мы не знаем? Ожидание было так же восхитительно, как вкус прекрасного шоколада на языке. Да благословит бог Расса Стайгера!

— Разве не правда, что, когда шефу Холту позвонили в три утра, чтобы сообщить о смерти Лесли Сьюика, вы были у него дома?

Гул толпы, похожий на гудение разворошенного пчелиного улья, перекрыл биение пульса в ушах Меган. Ее пальцы побелели, а ноги стали словно ватные. Она не рискнула взглянуть на Митча или попросить у него поддержки. Сейчас она была сама по себе, какой всегда и была. Фраза «И это пронюхала!» — пришла на ум. Боже, если Де Пальма пронюхает тоже… Когда Де Пальма узнает…

Меган пристально посмотрела на Пэйдж. Наемная сука. Мисс Белокурое Тщеславие, любительница покопаться в любом дерьме, выброшенном на помойку. Меган пришла в ярость. Она работала как проклятая, чтобы добраться туда, где она была сейчас. Слишком, черт побери, далось все трудно, чтобы ее мечты попали под высокий каблук Пэйдж Прайс.

— Мисс Прайс, — бесстрастно начала она. — А вы не думаете, что нанесли уже достаточно вреда этому расследованию и без того, чтобы сейчас пытаться привлечь внимание этой пресс-конференции к себе, отведя его от дела и судьбы Джоша Кирквуда?

— Я не фокусирую их внимание на себе, агент О’Мэлли, я направляю его на вас.

— А я вижу совсем другое, — вызывающе бросила Меган. — Я вижу вас, сгребающую внимание людей рангом повыше намеками, по которым некоторые могут предположить, что только вы осведомлены о какой-то непристойности или некорректности. Может быть, вы думаете, что это даст вам возможность получить работу более престижную, чем та, которой вы сейчас занимаетесь? Но я должна вас разочаровать, со мной этот номер не пройдет. — Она резко отвернулась от Пэйдж. — У кого-либо есть вопросы, относящиеся к делу?

— Так вы не будете отвечать на мой вопрос, агент О’Мэлли? — продолжала наезжать Пэйдж. — Чего вы боитесь?

Сверкая глазами, Меган повернулась к своей противнице.

— Боюсь, что у меня кончится терпение, мисс Прайс, потому что ваши вопросы не только не относятся к делу, но и ответ на этот вопрос — не ваше собачье дело.

Меган тут же пожалела о словах, вырвавшихся из ее рта. Она как будто признала свою вину. Не имело значения, что она сказала правду, это никого не интересовало. Она сказала как раз достаточно, чтобы разжечь воображение. Боже, какой кошмар… Она чувствовала себя, как будто попала в яму со смолой, и ее засасывало все глубже при каждом движении, которое она делала в попытке выбраться из нее. Теперь Меган не видела никакого изящного выхода из этой ситуации. Она не могла сказать правду, и она сомневалась, что кто-нибудь проглотит отредактированную версию. Мы обсуждали дела и просто заснули. Честно. Правда. Она чувствовала себя как подросток, которого поймали, когда он вернулся домой после комендантского часа. Она чуть не рассмеялась аналогии, вспомнив слова Митча прошлой ночью: «Давай притворимся. Как будто мы в средней школе…»

Пэйдж надела на лицо свою благочестивую, добродетельную маску участника общественного движения за Первую поправку, мысленно клянясь свернуть шею Гарсии, если он не сделал съемку крупным планом.