Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кайно и его мать переглянулись. И стартовали с места. Без единого слова. Дверь распахнулась на всю ширину, вульгарно ударившись об стену, ноги протопали по лестнице — и сверху донеслись вопли и звуки ударов.
Таши выждал пару минут — и последовал за клиентами.
Убить не убьют. Вряд ли. А вот попинать клиента надо. Будет более разговорчивым.
* * *
К его приходу основное было сделано.
Кайно с угрожающим видом стоял над братом. На скуле у того наливался здоровущий синяк. Один глаз уже тоже заплывал. Отлично.
Мать Кайно кромсала в клочья холст. Раньше, видимо, там был портрет. Но сейчас уже ничего не напоминало об его существовании. Только хлопья краски летели.
— Лучше в огонь, — подсказал Таши.
Все обернулись на его голос — и карусель закрутилась еще активнее.
Таша Ладорат потащила холст к камину. По случаю прохладной погоды, дрова в нем лежали. И растопка. Она явно не собиралась дожидаться служанок с помощью.
— Сатро…
— Некромант…
Таши, не говоря дурного слова, прошел к мужчине на полу, пригляделся.
Нет, аура все такая же. Не особенно чистая, но и без дыр. То есть — он не убивал?
А как тогда? Раш помогла? Ой, вряд ли. Восьмилапая никому и никогда не помогает, вопреки всем пословицам. У людей и своей дури на пакости хватает.
— Аура чистая, — вынес вердикт некромант. — Он не убивал.
— Как? — Кайно даже сделал шаг назад. И братец тут же этим воспользовался.
— да кого!? — взвыл несчастный.
— Свою сестру и племянницу, — пояснил Таши.
— Я?! Да я любил Ливеллу!!!
И ведь не врал.
Таши нахмурился.
— Сядьте, молодой человек. И рассказывайте подробно. Как вы решили написать портрет сестры?
Кайно отошел еще на шаг и помог матери запихать холст в разгорающийся огонь. На всякий случай — вместе с рамой. А Таши уставился на ауру парня. Вот только начни мне врать… х-художник.
История Рамона Ладората была самой обычной и даже не слишком интересной. Родился в семье Ладорат. Быстро понял, что к семейному делу у него никаких способностей нет. Вообще.
Ни торговать, ни разводить коней он просто не умел. И вины его в этом не было. Кто-то и на скрипке не сыграет, а кто-то… Это нормально. Кому что дано.
А вот рисовать ему всегда нравилось. И после очередной неудачной попытки приобщить его к коневодству отец смирился. Купил ему краски, кисти, холсты… Рамон пытался рисовать. Честно.
Но….
Видимо, художником он тоже не был. Рисуй, не рисуй — все получалось пустым и мертвым. Так бывает. Кто-то черканет два штриха — и видно, что дерево или птица. А кто-то сутки выписывать цветок будет, подойдут, глянут — и плюнут. Ибо — неживое. Неинтересное.
Вреда от Рамона не было, пользы тоже, ну и пес с ним. Не нищие. Прокормим.
Тем более, что портреты от Ладората все-таки было модно заказывать. Знатный трайши, высокородный — и такое увлечение. Конечно, даже если портрет не очень удался — можно сказать, что тебя сам Ладорат рисовал. Все похвальба…
Так что сильно Рамона не гоняли.
Портрет семьи?
Ну да. Он хотел начать с Кайно или с матери. Но те вечно заняты. Поэтому под раздачу попала Ливелла, которая любила брата и готова была позировать. А потом и племяшка, которая…
Нет, дядюшку она не любила. Но очень хотела залезть к нему в постель. А потом и в храм с ним прогуляться. А почему нет?
Тириша, науськиваемая матерью, отлично понимала, что денег у нее мало, живет она у Ладоратов из милости, жениха будет найти сложно, а тут такой вариант. Молод, холост, общей крови нету, хоши уговорить можно…
Так что после смерти Ливеллы она пришла к дяде и принялась его утешать.
— До постели утешение дошло?
— Нет, не дошло. Тириша слегла, — честно признался Рамон.
Кайно сплюнул.
— идиот. Некромант, но как тогда?
— а вот это мы и посмотрим.
Таши отошел к столику, где были разложены принадлежности для рисования. И принялся водить над ним руками.
Кто-то предпочитает смотреть, кто-то определяет на запах, а Таши любил работать вот так. Свою магию он определял руками. Как покалывание тонких холодных иголочек.
Чуть болезненно, но приятно.
И долго ждать не пришлось.
— Ух ты! Какая прелесть! Откуда игрушка?
Таши осторожно держал за кончик роскошную кисть. Действительно роскошную.
Черное дерево, рукоять в виде змеи, каждая чешуйка прорисована, пасть открыта и из нее вместо языка растет мягкий хвостик.
Таши скользнул кистью по руке.
Приятно.
А вот если посмотреть внимательнее…
— интересный артефакт.
— Это мне Майло подарил! — возмутился Рамон.
— Майло?!
Кайно вскинулся, как будто его плетью ожгли.
— Сын? — не удержался Таши.
Вчера он детей за столом не видел.
— Старший, — мрачно ответил Ладорат.
— Часом не тот, которому вы поместье оставлять не хотите?
Судя по лицам всех троих Ладоратов — тот.
Таши опять безнадежно отстал. Не бегать же ему по лестницам, вся маскировка в расход пойдет. И пришел к шапочному разбору.
Братья держали вдвоем невысокого симпатичного юношу. Мальчишка?
Да уж лет пятнадцать — семнадцать ему есть. Таши пригляделся к ауре. О! Вот тут было самое оно. Серое, черное, бурое… великолепный набор! И воровство, и ложь и даже убийство. Два, судя по язвам.
— раньше времени не удавите, — посоветовал некромант.
Парень сверкнул на него глазами — и тут же сник. Таши мог напугать кого угодно.
— Фирт, — тихонько позвал некромант.
Верный призрак понял верно. Скользнул, слился… и буквально через пять минут мальчишка был приведен в годное для допроса состояние.
Все беды от денег. Либо от их присутствия, либо от отсутствия. Говорят еще, что от женщин, но это дилетантская точка зрения. Ибо деньги — отличный афродизиак.
У юного Майло денег не было. И совести тоже. Зато были амбиции, желания и возможности. Убийственное (в прямом смысле слова) сочетание.
Желания были просты и понятны. Лучшие девки, лучшие кабаки, лучшие лошади (не разводить, а для скачек и для выездов) Но как их осуществить?
Кайно держал домашних в железном кулаке. Работа, работа, еще раз работа…