– Замечательный день для лесной прогулки, но, насколько я могу судить, здесь сплошь самые обычные буковые леса.

Услышав замечание Генца, Тули́н еще внимательнее вглядывается в окружающий пейзаж. Да, похоже, эксперт прав. Даже если б вокруг не мело, все равно было бы весьма сложно углядеть среди буков каштаны. А сейчас, когда мёнский ландшафт присыпан белой пудрой, это все более и более представляется Найе невозможным.

Они едут по узкому извилистому шоссе. Сидящий за рулем Генц поглядывает на часы.

– Ну что ж, попытка не пытка, но мне уже пора. Я довезу тебя до моста, и там ты возмешь попутку до станции в Ворденборге. А я рвану дальше на Ютландию. О’кей?

– Ага…

Да, поездка оказалась бесполезной. Тули́н откидывается на спинку сиденья.

– Извини, я у тебя столько времени отняла…

– Да ерунда, все нормально. Ты же сама сказала, что мне все равно по пути.

Найя старается улыбнуться в ответ на улыбку Генца, но это у нее слабо получается: она мерзнет и вообще жутко устала.

Они быстро связались с экспертом, консультировавшим криминалистов по поводу вида каштанов с отпечатками пальцев Кристине Хартунг. Профессор Ингрид Кальке с факультета естественных и бионаук Копенгагенского университета оказалась весьма молодой для столь высокого звания, примерно лет тридцати пяти. Однако эта хрупкая женщина говорила голосом, не оставлявшим сомнений в авторитетности ее мнения. Сидя в своем кабинете, она по скайпу подтвердила, что представленные для экспертизы плоды не относятся к самому распространенному в Дании виду – конскому каштану.

– Каштаны, из которых изготовлены фигурки, относятся к съедобным. Вообще-то климат в Дании слишком холоден для съедобных каштанов, тем не менее они встречаются у нас – к примеру, в районе Лимфьорда. Если быть совсем точной, этот вид является гибридом европейского и японского каштанов и относится к роду так называемых Castanea sativa x Castanea crenata. На первый взгляд он принадлежит к сорту «Маригаль», который сам по себе к редким не относится. Необычно же то, что в данном случае он скрещен с сортом «Буше де Бетизак». Большинство специалистов полагают, что как раз этот гибридный сорт в Дании вымер. Я, например, в последний раз слышала о нем много лет назад, когда еще остававшиеся представители этого сорта оказались поражены определенного рода грибком. Но ведь я уже рассказывала вам об этом.

Да, она уже посвятила в примечательные детали произрастания каштанов в Дании связывавшегося с ней помощника Генца. И Тули́н отметила, что Генц промолчал, когда профессор напомнила ему об этом. Ну понятно, наверное, принял ее замечание на свой счет, как критику в адрес своего отдела, ведь следователям этот факт стал известен только сейчас.

На этом консультация и закончилась бы, если б Тули́н не задала еще один вопрос:

– Не подскажете, где каштаны сорта «Маригаль-Бетизак» в последний раз регистрировались на территории Дании?

Профессор Ингрид Кальке дважды переговорила с одним из своих сотрудников и выяснила, что последние зарегистрированные каштаны этого сорта произрастали в некоторых местах на острове Мён. При этом она повторила, что сорт этот считается вымершим. Тем не менее Найя записала названия соответствующих местностей на Мёне у пролива Грёнлунн, что между Мёном и Фальстером, и попрощалась с профессором. После чего ей пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить Генцу значение полученной информации.

Смысл находки, по словам Тули́н, заключался в следующем. Раз плоды с отпечатками пальцев Кристине Хартунг не принадлежат к виду конского каштана, они не могли оказаться в ее с Матильде киоске, и, таким образом, происхождение их становится еще более таинственным. Теперь уже логически не объяснить, как они, а тем паче с отпечатками пальцев Кристине, могли оказаться в руках Бенедикте Сканс и Асгера Неергора. И получается, что версия Нюландера поставлена под сомнение. Однако Тули́н весьма вдохновил тот факт, что каштаны такого же сорта, как и те, с отпечатками дочери Хартунгов, можно встретить лишь в немногих местах в Дании, а точнее – лишь в некоторых местах на острове Мён. Если сорт действительно так редок, как утверждает профессор, поиски его в тех местах могут принести существенные для следствия результаты. А в лучшем случае сообщить новые данные о преступнике и судьбе или хотя бы местонахождении Кристине Хартунг.

Генц только теперь сообразил, куда клонит Тули́н. Она хочет сказать, что дело об убийствах, может быть, не раскрыто. Что Хесс, возможно, прав. Не исключено, что кто-то инсценировал их так, чтобы подозрение пало на молодую пару.

– Да ладно. Ты шутишь, что ли?

Генц рассмеялся и отказался подбросить ее на Мён искать там каштаны. Хотя она и старалась убедить его, что ему все равно надо в ту сторону, если он едет на Ютландию. То есть, по крайней мере, ему почти по пути. Генц все отрицательно качал головой, но потом понял, что она в любом случае отправится туда. И тогда уступил ее уговорам, за что Найя была ему весьма благодарна. С одной стороны, потому, что не могла сегодня воспользоваться служебной машиной. А с другой – потому, что рассчитывала на его помощь, когда потребуется опознать и верифицировать сорт каштана, если, конечно, они его вообще отыщут.

К сожалению, дела у них с самого начала не задались, хотя Генц оказался классным водителем и они, несмотря на снегопад, домчались до указанного профессором места на Мёне всего за полтора часа. Однако вместо лесных массивов они обнаружили там либо припорошенные снегом пни, либо новые жилые дома. Оставался последний шанс, и Тули́н уговорила Генца съехать с магистрали и отправиться в обратную сторону к мосту на Зеландию по извилистому шоссе, с одной стороны которого тянется лес, а с другой – простираются поля. Генцу все труднее и труднее становилось преодолевать снежные заносы, и хотя он не терял бодрости духа, в какой-то момент стало ясно, что им придется завершить свое предприятие.

Тули́н вспомнила о дочери и деде. Праздник у них в школе, видимо, давно закончился, и она решила позвонить им и сообщить, что едет домой.

– Ты мой мобильник не видел?

Найя обыскала все карманы, но телефона так и не нашла.

– Нет. Зато у меня есть версия, каким образом каштаны редкого сорта с Мёна могли оказаться у Хартунгов и их дочери. Просто они всей семьей выезжали на Мён полюбоваться видом утеса, ну и по дороге собрали немного каштанов и взяли с собой домой.

– Что ж, не исключено.

В последний раз Тули́н доставала свой телефон в лаборатории Генца, где положила его на стол. И теперь ее смущает мысль, что она там его и забыла, ведь такого с ней никогда прежде не случалось. Найя уже собирается снова порыться в карманах, но тут взгляд ее привлекает что-то почти у самой обочины. Секунду Тули́н сомневается, но картина остается у нее перед глазами, и ей становится ясно, что она разглядела на опушке. Мысли ее завертелись в ином направлении: