в глушь отдыхать, что бы еще топить печь и котел для подогрева воды, да кстати рубка дров тоже ложилась на гостя. За много лет вокруг домов все проросло деревьями, строители их постарались сохранить все, вырубив только молодую поросль и проредив заросли кустов, получилось ухоженно и естественно. Заборы вокруг домов для гостей ставить не стали, сделав редкий высокий палисадник впереди каждого дома с калиткой на вертушке, тоже из куска дерева. Смотрелось все очень неплохо и ухоженно, как и полагается в хорошем доме и все в меру. Люська с удовольствием взялась за озеленение гостевых домов, уже сейчас высаживая декоративные многолетники из кустов и цветов, весной обещая их разбавить небольшими клумбами из однолеток, сделать яркие пятна и не только здесь, но и по всему селу. Все найденные в развалах вещи Борис тщательно собирал, комплектовали мебель и отдавали на ремонт родственнику Василия. Иконы и книги, еще какие-то безделушки которые жители не забрали уезжая, собрал тогда-то еще дядька Мефодий и теперь все отдал на общее дело, как он выражался. По ближним селам собирали ручную вышивку в рамках, патефоны и еще много чего, всем этим заведовал Борис. Василий выделил несколько рабочих, и они с хозяевами приводили в порядок и дома селян. Восстанавливали деревянную резьбу на ставнях и наличниках, сносили старые сараюшки.

— Извини Костик, — повинился Никита, — я немного ошарашен, вроде и живу здесь, а как-то не обращал внимания что все так изменилось вокруг.

— Да я уже понял, — видел бы ты себя со стороны, — расхохотался довольный мальчишка.

Село изменилось, обновилось, но удалось и сохранить дух что ли. Село теперь было жилое и настоящее. Никита уже видел подобные деревни для туристов еще дома, в Тамбовской земле, и они были какими-то подделками под быт и старину, в них работали для туристов, а здесь просто жили, как и сто лет назад. Даже дом сектантов вызывающе белый смотрелся естественно. Бревна зачистили и покрасили, как и все на их территории в белый цвет, забор, крыльцо, беседку, — даже деревянный тротуар во дворе у крыльца. Забор обновили сделав его низким и редким. Двор вычистили от старых построек, сараев, поставив одну большую открытую беседку. Сектанты медленно сновали по своим делам в своих белых одеждах, и все это было смотрелось со стороны как-то тоже обыденно. Никита их уже обеспечил на зиму теплыми вещами и валенками, а Василий где-то прикупил им белые овчинные полушубки. Сектанты по-прежнему не высказывали эмоций, принимали что им дают, безропотно шли на все работы куда бы их не отправляли, не интересуясь зарплатой. Но Никита уже и смотрел на них проще зная, что они не голодают и тепло одеты, Борис открыл им как на общину счет переводя туда их же зарплату, и сам на себя оформив доверенность теперь покупал им все что нужно. Внутри дома была такая же белизна, даже ярче, войлок плотно уложен на полу, те же полати в спальни, но теперь они с постелью, а не тряпками как раньше смотрелись даже уютно. Тем более теперь на их окнах появились те же занавески с кружевами, как и в гостевых домах, скатерть в тон и было уже уютно, пахло едой, а не безысходностью как раньше. Никита задерживаться не стал, вышел постоял у дома Мефодия. Старик сейчас был со строителями на новом участке работ, там вроде собирались восстановить уже три дома. Самые первые дома в начале села Василий уже прибрал к рукам, в одном жили сами строители, второй приготовили женщинам которые будут заниматься уборкой в гостевых домах. Никита посмотрел на село и снова поразился, вот ничего такого вроде не сделали, только порядок навели, а вид как изменился. В нашей стране заборы любят, а вот ухаживать за ними нет. Но тут Василий и Борис были непреклонны, хотите оставляйте, но он должен быть редким, люди ведь деньги платят и на чужую жизнь подсмотреть. И весь забор должен быть ровным, ухоженным, а двор чистым. Все сараюшки разобрали на дрова, во дворах разобрали все какие-то непонятные кучи мусора и старый хлам, копившийся годами, и вся картинка села поменялась. Заросли сорняков рост человека куда то тоже исчезли.

— Кость, а сорняки что руками так вычистили?

— Ну ты Никита, — засмеялся Костя, — это было выполоть невозможно, и Василий с города на каждый дом привес травокосилки на бензине, сказал за заросли у дома будет зарплаты лишать. — Я уже все у своего дома выкосил.

— А, мне чего не дали, — обиделся вдруг Никита.

— Так я сказал, что буду сам следить и косить, Василий и не стал лишнюю покупать, зачем, а это лето мы с Нурланкой так и руками у тебя все выщипали, у тебя то и раньше чисто было.

— Завтра пойдем с тобой на гостевые дома защиту ставить от нежити.

— А, ты меня научишь Никит?

— А, для чего я тебя беру, ладно возвращаемся, поглядели и пошли дальше работать.

Проходя мимо Лилькиного дома Никита обратил внимание что чисто, как и везде, видно, что мужики которые с ней живут и забор привели в порядок и во дворе чистота идеальная, все ямки отсыпаны, а воняет дерьмом, как и раньше.

Костик сморщил нос, — Василий и Борис их уже выгнать грозят, говорят сил нет нюхать. — Скоро заморозки может и вонять перестанет как подмерзнет все.

— А, что Лилька так говорить и не стала?

— Пытается, но мало, не умеет она без мата и гадостей, — рассмеялся Костик.

— Н-да сильна баба, уже месяц прошел, а никак не привыкнет просто говорить, — восхитился Никита.

Ее гарем приходил к нему с просьбой снять с Лильки проклятье, устали они за ней убирать. Никита обалдел, — какое проклятье, перестанет гадости делать и людей проклинать и все, она здорова и аппетит у нее наверняка хороший остался.

Мужики запечалились все так, но…

— Никаких, но, — отрезал Никита, — пусть хоть на дерьмо изойдется, и ко мне больше не ходите.

И вот до сих пор Лилька никак не вылечится от своей беды.

За корешками в последний в этом году сбор Никита ушел один, Костик хотел, но у него на руках дед Потап. Настойки нужно варить каждый день свежие. Никита объяснил, настойка эффективная, но недолговечная с накопительным эффектом и ее необходимо принимать свежезаваренной и каждый день в одно и тоже время. Вот только дед Потап оправится, тогда уже ему они будут варить другую, на несколько дней.

Перед уходом он похлопал Костика по плечу, — не переживай, зато ты следующий