Григорий Богослов

Опасность Танк почувствовал за несколько минут до того, как все случилось. Он не мог сказать, что именно его насторожило. Вроде бы, все было как обычно — вечер, фонари, густые тени за деревьями, редкие прохожие, идущие навстречу, старик, выгуливающий пекинеса, гул невидимой дороги, проблески фар… Малыш вел себя спокойно, обнюхивал знакомые кусты, привычно задирал лапу. Странные люди, старающиеся быть незаметными, тоже находились где-то поблизости, но Танк уже свыкся с их постоянным присутствием.

Если корпорация не разобралась с соглядатаями, значит они на нее работают.

Он тоже работал на нее.

Пока что…

И все же неясная тревога заставила его замедлить шаг и сунуть свободную руку в карман, где болтался увесистый пистолет. Невесть откуда взявшееся чувство близкой опасности заставляло всматриваться во тьму за стволами деревьев, приглядываться к контурам теней и напряженно вслушиваться в окружающие звуки…

Только благодаря этому он заметил, как во мраке шевельнулась темная фигура; только поэтому он услышал тихий острый щелчок.

Танк остановился.

Поводок натянулся, и Малыш недоуменно оглянулся на хозяина.

Фигура шагнула на свет. Это был высокий мужчина в кожаной куртке. Он смотрел себе под ноги, нижнюю часть его лица закрывал поднятый воротник, на глаза спадали темные волосы. Двигался он легко и стремительно; в его действиях чудилось нечто механическое и неживое.

Танк выхватил пистолет.

Человек вскинул правую руку.

Малыш фыркнул — он так лаял — и рванулся вперед, на незнакомца, от которого исходила угроза.

Тусклая вспышка была не страшней огонька зажигалки. Хлопок выстрела был похож на звук, с которым перегорает лампочка, когда внутрь колбы попадает воздух.

Пуля прошла около виска Танка — он почувствовал ее, и понял, что если бы не пес, если бы не его мощный рывок — лежать ему с дыркой во лбу.

Газовый пистолет слабо трепыхнулся в руке. Потом еще раз, и еще.

Человек в кожаной куртке словно запнулся.

Еще одна пуля свистнула рядом, ударилась в фонарный столб. Неудавшийся убийца выругался, схватился левой рукой за лицо, чихнул.

Танк что было силы дернул поводок и бросился в кусты, волоча за собой Малыша.

Последняя пуля срезала над ними тяжелую ветку…

Далеко Танк не убежал — с грузным Малышом это было невозможно. Сразу за кустами он метнулся в сторону, нырнул за ствол тополя и затаился в траве, подтянув к себе пса и крепко сжав ему челюсти.

За кустами нарастал шум. По кронам деревьев скакал луч ручного фонаря. Прорычал двигателем автомобиль, взвизгнул тормозами.

Танк не выдержал неизвестности, пополз вперед, приподнялся, чтоб осмотреться…

Обезоруженный убийца, хрипя, глухо ругаясь и отплевываясь, катался по земле. Его руки были заломаны за спину, на запястьях блестели наручники. Три человека стояли над ним; один держал в руках пластиковый пакет с пистолетом, другой разговаривал по телефону, третий легко помахивал блестящими нунчаками. Этого — с нунчаками — Танк узнал. Он несколько раз встречал его на лестнице, а однажды видел в магазине. Да и другие казались смутно знакомыми. Старичок с пекинесом исчез, зато появилось много новых действующих лиц. Танк не успел их как следует рассмотреть — Малыш заворчал, и в ту же секунду позади треснула ветка.

Танк резко повернулся, держа перед собой пистолет.

— Не стреляйте. Мы на вашей стороне… — От ствола тополя отделилась тень, шагнула вперед. Ярким глазом вспыхнул фонарь, тонкий луч прыгнул вверх, подсветил снизу незнакомое лицо. — Все в порядке, не волнуйтесь. Можете возвращаться домой. Если хотите, мы вас проводим.

— Спасибо, не надо… — Танк уже справился с собой, даже рука с пистолетом почти не дрожала. — А что будет с этим?.. — Он большим пальцем показал себе за спину.

— Не берите в голову… Им займемся мы…

1

Он вылез из земли подобно червю. Он был столь же безмозгл — но лишь первые секунды своей новой жизни. Потом появились ощущения и разбудили дремлющий разум.

Он произнес первое слово.

Потом он поднялся на ноги и сделал первый шаг.

Он чувствовал, что болен, но пока не понимал, в чем заключается его болезнь. Он ощущал себя странно, и что-то не в порядке было с его памятью.

Но главное — имя своего врага — он помнил…

Теперь он спешил. У него было то, ради чего стоило жить, к чему можно было стремиться.

И он ушел — не заметив проходящей рядом дороги, он углубился в лес.

2

Лес был жуткий — тихий, сырой, темный. Искореженные деревья больше походили на изуродованных злой магией людей; они поскрипывали и постанывали, когда Глеб проходил рядом. С корявых сучьев лохмами свисала какая-то белесая плесень. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что от плесени этой лучше держаться подальше.

Ни одной зверушки не встретил Глеб за время своего блуждания. Он не слышал птиц, и даже насекомые не донимали его. Здесь водились лишь пауки, да древесные пиявки — первые обитали в кронах деревьев, вторые ползали по корням и прятались на стволах в неровностях коры. Чем они питались? Наверное, друг другом.

И забредшими путниками…

Впрочем, жил здесь и еще кто-то. Глеб то и дело натыкался на разнообразные следы, оставленные местными обитателями. Таких следов он не видел никогда раньше: глубокие идеально круглые ямы, полные зеленоватой слизи, взрытый будто культиватором дерн, поваленные и изодранные когтями деревья, клочья шерсти, больше похожей на проволоку…

Иногда лес менялся — на смену угрюмой чаще приходили светлые пространства, заросшие невысокими кустами и чахлым березняком. Это были болота — почва под ногами покачивалась, потрескивали сплетенные корни, порой подо мхом вдруг всхлюпывала маслянистая жижа, и тогда от земли поднимался удушающий запах гнили…

Глеб стремительно уставал. Он думал, что это один из симптомов его странной болезни, и сердился на собственную слабость.

Ему казалось, что каждый раз, когда он опускает ногу на землю, она отбирает у него толику силы.

Он не подозревал, что так это и есть.

3

На небольшой поляне, окруженной замшелыми дубами, Глеб столкнулся с врагами. Он не сразу их опознал, сперва ему показалось, что это обычные люди. Они тесным кругом сидели на краю поляны, словно бы грелись у костра.

Но костра не было — Глеб заметил это несколько позже. Обрадовавшись встрече, он вышел на открытое место и крикнул: