«Шить и чинить» — таким был лозунг Елизаветы. Судя по записям, ее платья перешивались много раз, а значительную часть украшения — вышивки и драгоценные камни — регулярно переносили с одного наряда на другой[643]. За полгода, с сентября 1587 по март 1588 года, портной Уильям Джонс перешил не менее сорока платьев[644]. Фрейлины королевы долгими часами зашивали платья — королева не спешила выбрасывать поврежденные наряды или дарить их кому-нибудь еще. Фрейлинам помогала опытная швея по шелку, которая постоянно работала при дворе Елизаветы. Элис Смит работала еще у сестры королевы, Марии, и Елизавета не стала отказываться от ее услуг[645]. Судя по книгам, Элис занималась «всеми кружевами, шнурками, пуговицами и петлями, а также шелком» королевских платьев. В 1561 году она подарила своей царственной госпоже первую пару вязаных шелковых чулок[646]. Как и другие, Элис занималась сложной работой по стирке и крахмалению рукавов и воротничков.

Елизавета регулярно чинила и меняла не только свои наряды, но и украшения. Она использовала все, что досталось ей от предшественников. Набор белых серебряных пуговиц, обтянутых шелком, принадлежавших ее отцу, украсил роскошное белое платье, в котором она изображена на портрете «Дичли» 1592 года. На том же портрете мы видим рубин «Черный принц» на ее головном уборе. Драгоценность (технически это не рубин, а шпинель) была размером с небольшое куриное яйцо и имела огромную ценность. Легенда гласит, что этот кровавый камень был подарен старшему сыну Эдуарда III, Эдуарду Черному принцу, королем Испании Педро Жестоким в благодарность за помощь по возвращению трона в 1367 году. Камень сохранился в королевской семье и был установлен в короне, в которой Генрих V участвовал в битве при Азенкуре в 1415 году. Надеясь, что рубин принесет ему такую же удачу, Ричард III украсил им свою корону в битве при Босворте. Легенда гласит, что корона упала с головы злополучного короля, когда он был побежден армией деда Елизаветы, Генриха VII, и позже была найдена в кусте боярышника — рубин в ней сохранился[647].

Крахмалила белье Елизаветы голландка Гвиллем Бун. В указе 1586 года перечислены другие ремесленники и женщины, занимавшиеся королевским гардеробом: «Бланд скорняк, Сипторп изготовитель фижм, Херн чулочник, Гаррет обувщик, Грин мастер сундуков, Полсон замочник… Маргарет Скеттс шляпница»[648]. Портной, вышивальщик и мастер сундуков имели помещения для работы в Большом гардеробе, а изготовители мелких предметов и аксессуаров — например, шляп и обуви — работали в собственных мастерских и обслуживали других клиентов тоже [649].

Когда платье окончательно отживало свое, его распарывали и перешивали для фрейлин или знакомых королевы. Иногда из платьев делали подушки, покрывала, шторы, а иногда даже алтарные покрывала. Хотя в первозданном виде до нас дошло всего несколько платьев Елизаветы, но вполне возможно, что во дворцах есть мебель, отделанная материалами ее роскошных нарядов.

Недавно предмет из гардероба Елизаветы был обнаружен в отдаленной деревенской церкви в Херфордшире. В Бактоне родилась самая преданная помощница Елизаветы, Бланш Парри, которая служила ей с самого детства. Много лет в стеклянной витрине на внутренней стене церкви Святой Веры в Бактоне демонстрировалось роскошное алтарное покрывало из белого шелка с серебряной нитью. По качеству материала было ясно, что статус этой вещи очень высок. Ткань была искусно расшита цветами, гребными лодками, гусеницами, бабочками, собаками, оленями, лягушками, белками и более фантастическими животными. То, что ткань некогда была тканью платья, стало понятно по небольшой вытачке на материале. Ткань датировали 90-ми годами XVI века или самым началом XVII века. По рисунку она почти идентична корсажу знаменитого платья с «Радужного портрета», написанного около 1600 года. Ко времени написания портрета Бланш Парри была мертва уже более десяти лет, но вполне вероятно, что платье было подарено церкви ее родного города Бактона после смерти самой Елизаветы в 1603 году[650].

В 1593 году сэр Джон Фортескью, который управлял Большим гардеробом, называл наряды королевы «царственными и достойными ее призвания, но не чрезмерно роскошными или избыточными»[651]. Это становится понятно из домовых книг. В последние четыре года своего правления Елизавета потратила на свой гардероб 9535 фунтов (около миллиона по современным меркам), что составляет всего четверть того, что ежегодно тратил ее преемник в течение первых пяти лет своего правления[652].

Конечно, Елизавете не приходилось покупать всю свою одежду. Многие наряды она получала в подарок. Придворные быстро поняли, что такие подарки она ценит больше традиционных денег и посуды. Когда Бесс Хардвик и ее четвертый супруг, граф Шрусбери, прислали королеве мантию и юбку для верховой езды, подарок был принят столь благосклонно, что «если бы милорд и миледи прислали 500 фунтов, то, по моему мнению, они были бы приняты не столь хорошо»[653].