Судя по тому, что мне рассказали о нем, о Давиде, защититься или уж тем более вовремя отреагировать, причем весьма кардинальным способом, он попросту не сумеет.

Но все же любопытно: если Джон был инфицирован, то зачем он поперся к Давиду? Ну, будем считать, в надежде, что тот сможет помочь ему и Майку. А затем они уже вдвоем вернулись к станции Норы. И кстати, почему Филчи не остались у себя, почему поперлись к Норе?

Опять вопросы, на которые нет ответов…

Хотя…быть может, отгадка заключается в монстрах «второго типа»? В чем же их отличие? И не они ли сейчас на станции Норы? Чем же та тварь, которую я хорошенько подогрел своим огнеметом, отличается от той, что встретил на ДС-Х-4? Не только ведь в размерах дело…

— Честер? — услышал я из своего шлема, который пока снял и отложил на койку.

— Да?

— Прибываем через двадцать минут.

— Понял.

Ну вот, уже на месте. Я со вздохом напялил шлем, пока что откинул забрало, принялся проверять оружие.

* * *

— Ну что, готовы? — спросил я, осматривая свое воинство.

Я, Дон и Нора стояли в шлюзе корабля, готовясь к выходу. Все были вооружены и крайне воинственно настроены. Криса оставили на корабле. Во-первых, боец он не ахти, во-вторых, нужен кто-то, кто будет следить за пространством вокруг станции (чтобы предупредить появление незваных гостей), ну, и в-третьих, из всех нас Крис был лучшим пилотом.

— Готов, — ответил Дон.

Нора просто кивнула.

Девушка вызывала у меня беспокойство, и мне совершенно не хотелось брать ее с собой — она нервничала, я бы даже сказал, боялась возвращаться на свою станцию. Но как бы ее ни отговаривали, упрямо отказывалась, стояла на своем.

Приказывать ей мне не хотелось — все же отчасти я ее понимал, и вздумай я оставить ее на корабле — обид было бы не избежать. А в моем шатком положении, когда каждый союзник, тем более проверенный союзник, на счету, так делать не следовало. Хотя по уму и стоило бы ее оставить. Еще ударится в панику, и тогда…

Впрочем, в нашу первую встречу Нора совершенно не казалась паникершей. Наоборот, ее железному спокойствию и бесстрашию могли бы позавидовать некоторые мои знакомые мужчины.

Ладно, рискнем…

Дверь открылась, и мы трое по очереди вылетели из корабля, поплыли к станции, находящейся от нас метрах в двадцати.

Все долетели удачно, зацепились за скобы и двинулись к входу.

Не прошло и пары минут, как мы уже вновь собрались в шлюзе. На этот раз в шлюзе станции.

Нора подняла ЭППО, я и Дон приготовили огнеметы.

— Двинули, — я кивнул Дону, давая сигнал, что он может открывать внутреннюю дверь шлюза и…

Внешняя дверь закрылась, в шлюз начал поступать воздух. А затем дверь, преграждающая нам путь на станцию, сама ушла в сторону.

Что за черт? Станция функционирует? Кто-то починил ее? Воздух все еще был в отсеках, он был пригоден для дыхания, но и сразу было понятно, что снимать шлемы здесь не стоило — есть воздух, есть и монстры.

Я на всякий случай оглядел потолок. Нет, никаких личинок, никаких новых «гнезд». Лишь следы от тех, которые я испепелил огнеметом во время прошлого своего визита.

А еще в коридоре не было света. Вообще. Странно, даже если отключить основное освещение, должны были включиться аварийные…

Ага! Луч моего фонаря остановился на одной из аварийных ламп — банальным образом разбита. Я повернулся чуть в сторону и высветил еще одну лампу — вырвана с корнем и брошена на пол.

Кто-то очень не любит освещение…

Я сделал знак, и мы тут же заблокировали дверь в правую часть станции, туда, где должна была находиться тварь, та самая сороконожка-Неерида и ее гнездо.

Затем проверили дверь в левую часть станции, личные «покои» Норы. Оп-па…как интересно! А эта дверь была заблокирована изнутри.

Кто же это там заперся? Скоро узнаем, а пока у нас только одна дорога — в ОЦМ. И мы двинулись туда.

Дверь открылась, и свет с наших фонарей запрыгал по стенам. Здесь, как и в коридоре, царила кромешная тьма.

Хотя нет, не кромешная: часть экранов светились, кое-где мигали светодиоды, то красным, то желтым, то зеленым цветом. Однако всего этого было недостаточно для того, чтобы нормально осветить весь ОЦМ.

Мы двинулись вперед, осторожно расходясь в стороны, стараясь не перекрывать друг другу обзор, не становиться на линии огня.

Микрофоны скафов были выкручены на полную мощность, однако никаких посторонних звуков мы не слышали. Вообще ничего подозрительного.

— Помогите! — жалобно и тихо прозвучавший голос чуть не заставил меня подпрыгнуть от испуга. Судя по тому, как заметались лучи с фонарей моих товарищей, на них голос произвел то же впечатление.

— Прошу, помогите! — вновь повторил кто-то, пока что нам невидимый.

— Вон он! — заявила Нора.

Я уставился в точку, которую освещал ее фонарь. Там, у стены, за терминалами и генератором, рядом с сан-кабинкой жался…нет, прямо-таки вжимался в угол человек.

— Эй! Все в порядке, — сказала Нора и сделала шаг вперед. — мы поможем!

В моей голове тут же проскочили байки об умеющих говорить «монстрах», каракатицах, способных «собираться правильно» и даже подделывающих походку человека, а также зазвенела фраза, сказанная загадочным корейцем: «Особь второго типа».

— Назад! — заревел я.

Мой рев заставил Нору замереть, а сжавшийся в углу человек сменил тон. Если раньше его просьбы и мольбы о помощи вызывали жалость, то теперь они звучали как приказ, как требование.

Нора не двигалась вперед, но явно не разделяла мои опасения.

«Мои опасения» …чего я так испугался? Просто сработала интуиция. Человек перед нами черт знает сколько находился на зараженной станции. Он вполне может оказаться инфицированным. Нельзя так просто приближаться к нему.

Более того, даже если он не инфицирован, просто так жаться в угол и трястись в обычном состоянии человек не будет. Этот бедолага явно в состоянии шока, испуган донельзя. И кто знает, какой фортель он может выкинуть?

Утопающие пытаются утопить спасателей — это лишь рефлекс, инстинкт, но здесь может оказаться именно такая ситуация — человек боится, он вне себя и попросту может не понять, что мы пытаемся ему помочь.

— Давид! — позвала Нора беднягу. — Давид! Это я! Все хорошо, успокойся!

Я не стал ей мешать, тем более приближаться к «Давиду» она не стала. Кстати, а чего это она решила, что перед нами Давид? Узнала его? Нет…он скрутился так, что лицо не разглядеть.

Так как она его опознала? По голосу? Очень даже может быть…