Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руарк, однако, не обратил на него внимания, а повернувшись к тому, что постарше, заговорил:
— Итак, ты явился, Гейрн. Неужто кто-то из вождей септов решил, что я уже мертв? Кто хочет занять мое место?
— Итак, ты пришел, Руарк. Ни один вождь из клана Таардад не вступал в Руидин и не стремится к этому. Эмис сообщила, что сегодня прибудет сюда, чтобы встретиться с тобой, а с ней прибыли и другие Хранительницы Мудрости. Дабы позаботиться об их безопасности, я взял с собой воинов из септа Джиндо.
Руарк с серьезным видом кивнул. Эгвейн же показалось, что сейчас, возможно вскользь, было сказано нечто важное. Хранительницы Мудрости не смотрели на рыжеволосого воина, так же как и Руарк с Гейрном, однако тот побагровел – видимо, его что-то задело. Эгвейн украдкой глянула на Морейн, но та лишь слегка покачала головой. Айз Седай тоже не поняла, в чем дело.
Лан склонился к ним и тихонько пояснил:
— Хранительницы Мудрости могут безопасно путешествовать по владениям любого клана – им ничто не грозит, даже кровавая вражда. Этот Гейрн явился сюда, чтобы защитить Руарка от враждебного клана, но признать это открыто не позволяет их представление о чести. – Морейн слегка приподняла бровь, и Страж добавил:
— Не то чтобы я особо разбираюсь в их нравах, но мне доводилось сражаться с айильцами еще до того, как я встретился с тобой. Но ты никогда меня об этом не спрашивала.
— Это моя ошибка, и я ее исправлю, – сухо отозвалась Айз Седай.
Эгвейн повернулась спиной к Хранительницам Мудрости и айильским воинам, но тут голова у нее закружилась. Лан сунул девушке в руки откупоренную кожаную флягу, и она, закинув голову, благодарно приникла к горлышку. Вода была теплой и отдавала кожей, но в такую жару и она казалась ключевой. Девушка предложила наполовину опустошенную флягу Морейн, но та, сделав всего несколько глотков, вернула ее обратно. Зажмурившись, Эгвейн выпила все до конца, и в этот момент Лан плеснул ей на голову из другой фляги. Девушка открыла глаза и увидела, что волосы Морейн блестят от влаги.
— Такая жара может и убить непривычного человека, – пояснил Страж. Он смочил водой два простых полотняных белых платка и протянул их Морейн и Эгвейн. По его совету женщины обвязали головы влажными платками. Ранд с Мэтом последовали их примеру. Только сам Лан остался с непокрытой головой, будто не замечая палящего зноя, – казалось, ничто не может вывести из себя этого человека.
Затянувшееся молчание прервал Руарк, он обратился к рыжеволосому воину:
— Куладин, выходит, в клане Шайдо больше нет вождя?
— Суладрик умер, – отвечал тог, – а Мурадин отправился в Руидин. Если его постигнет неудача, туда пойду я.
— Ты не спрашивал дозволения, Куладин, – промолвила седая Хранительница Мудрости с морщинистым лицом. – Если Мурадину не повезет, проси. Нас здесь четверо, есть кому ответить "да" или "нет".
— Это мое право, Бэйр, – сердито буркнул Куладин с видом человека, который не привык, чтобы ему перечили.
— Твое право просить дозволения, – возразила Хранительница с высоким, звонким голосом, – а наше – дать его или не дать. И я не думаю, что тебе будет позволено вступить в Руидин, что бы там ни случилось с Мурадином. Есть у тебя некий внутренний изъян. – Хранительница осеклась и плотнее натянула серую шаль на угловатые плечи. Видно было, что она сказала больше, чем хотела.
Рыжеволосый покраснел.
— Мой первый брат вернется, вернется, отмеченный знаком вождя клана, и мы поведем Шайдо к великой славе! Мы обязательно… – Воин спохватился и сжал губы, его чуть ли не трясло.
Эгвейн решила, что рядом с этим человеком надо быть настороже. Он напомнил ей Конгаров и Коплинов из Двуречья, которые своим бахвальством натворили немало бед. До сих пор ей не приходилось видеть, чтобы айилец столь неприкрыто выказывал свои чувства.
Не обращая внимания на Куладина, Эмис обратилась к Руарку:
— Меня интересует кое-кто из тех, что пришли с тобой.
Эгвейн рассчитывала, что Хранительница заговорит с ней, но та перевела взгляд на Ранда. Морейн восприняла это как должное, и Эгвейн поняла: Айз Седай скрыла многое из того, что содержалось в письме, посланном ей Хранительницами Мудрости.
Похоже, Ранд на какой-то момент растерялся и заколебался, но затем зашагал вверх по склону и, подойдя к Руарку, остановился рядом с ним перед Хранительницами. Потная рубаха прилипла к его телу, голова была обмотана белой тряпицей; выглядел он отнюдь не так величественно, как в Сердце Твердыни. Неожиданно юноша замер в странном поклоне: левая нога выставлена вперед, левая рука на колене, а правая простерта ладонью вверх – и промолвил:
— По праву крови я прошу дозволения вступить в Руидин в честь наших предков и в память о минувшем. Эмис не сумела скрыть удивления.
— Он просит по древнему обычаю, – пробормотала Бэйр, – но просьба высказана, и я отвечаю "да".
— Я тоже, – поддержала ее Эмис. – А ты, Сеана?
— Но этот человек не айилец, – возмутился Куладин. Выглядел он крайне рассерженным, и Эгвейн подозревала, что это его обычное состояние. – Его надо предать смерти за то, что он явился на эту землю. Почему Руарк привел его сюда? Зачем?
Бэйр нахмурилась, отчего морщины на ее лице стали еще глубже.
— Ты что, хочешь стать Хранительницей Мудрости, Куладин? – спросила она. – Тогда надевай платье и приходи ко мне – посмотрим, можно ли тебя чему-нибудь научить. А до тех пор молчи, пока говорят Хранительницы.
— Я айилец по матери, – напряженным голосом произнес Ранд.
Эгвейн ошарашенно уставилась на него. Она была еще ребенком, когда умерла Кари ал'Тор, но если бы Тэм взял в жены женщину из Пустыни, об этом знало бы все Двуречье и она, конечно, тоже. Девушка взглянула на Морейн, но гладкое, спокойное лицо Айз Седай ничего не выражало. Благодаря высокому росту, серо-голубым глазам и рыжеватым волосам Ранд и впрямь смахивал на айильца, однако его слова прозвучали просто нелепо.
— Не по матери, – медленно промолвила Эмис, – а по отцу.
Эгвейн покачала головой – похоже, все они тут малость спятили. Ранд открыл было рот, но