А оттуда, где я видела Танраггоса, раздаётся страшный нечеловеческий вой. И лязг оружия из кустов. И небо, кажется, становится ещё темнее. Или это фонарики, развешанные по всему саду, гаснут.

Такая родная мне тьма Аедана заволакивает всё вокруг. Я буквально кожей чувствую его леденящую ярость. Мой демон здесь. Я в безопасности.

— Давайте-ка я уведу вас отсюда, девочки, — поворачивается к нам Бранн, тесня нас обеих назад. — Нечего вам на эту пакость смотреть.

— Что… что случилось? — помертвевшими губами спрашиваю я, пытаясь рассмотреть то, что происходит там, в конце тропинки. Но в неестественной темноте даже со своим зрением ничего не могу различить.

— Да вот крыса в ловушку пожаловала. Только и всего, — оскаливается в довольно жутковатой улыбке бородач. Обхватывает всхлипывающую Хэфи за затылок и притягивает к себе утешающе. Целует её в макушку, ворчит виновато: — Ну всё, всё. Не плачь. Всё закончилось. Ты у меня умничка. Со всем справилась. Я горжусь тобой, малыш.

Смысл его слов до меня не сразу доходит. Но постепенно вся картинка начинает складываться. Раз Хэфи справилась…

— Так… вы знали… что он придёт? — ошеломлённо выдыхаю, не позволяя Бранну увлечь меня прочь отсюда. Но ответ уже и так очевиден. Конечно, они знали. Более того, скорее всего, даже подстроили эту ловушку.

И Танраггос угодил в неё. Как крыса.

Я могу сейчас уйти. Могу позволить себе спрятаться. Забыть всё, как страшный сон. Позволить Аедану разобраться самому.

Но… буду ли я тогда до конца свободна от своего страха, если сейчас снова уступлю ему?

Нет. Нет, я должна посмотреть ему в лицо. Должна освободиться окончательно.

— Бранн, пусти меня. Туда. Я не собираюсь больше прятаться. Мне нужно сказать это.

Бранн меня не пустил. Но отправил одного из двух охранников за его величеством, чтобы тот объяснил королю, чего «желается его избранной». И я уже было решила, что ничего из этого не получится, что Аедан мне не позволит. Он же даже о ловушке ничего мне не сказал. Точно не позволит.

От этой мысли я даже испытала трусливое чувство облегчения, что мне не придётся переступать через себя и приближаться к ненавистному Танраггосу. Не придётся больше смотреть на это чудовище.

И тут я увидела приближающегося к нам Аедана. Он шёл, окутанный тьмой, как мантией. Огромный, властный, жуткий и величественный одновременно. А я просто глаз не могла оторвать, восхищаясь, тая от своей любви к нему, которая теперь ощущалась ещё острее, и осознавая в полной мере, что теперь между нами стало на одну, непреодолимую для меня, преграду меньше. Он снова сдержал своё обещание. Защитил и уберёг.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил мой любимый демон, останавливаясь в шаге о меня. Буравя испытывающим взглядом.

— Я уверена, что должна. Я хочу быть свободной от него, — призналась, смотря Аедану в глаза. Большего объяснять ничего не пришлось.

Кивнув, он взял меня за руку и повёл за собой.

Танраггоса далеко увести пока не успели. И, как оказалось, мой бывший муж засаду мне устроил не один, а в компании своего верного Калвага и ещё нескольких головорезов, тела которых теперь сносили на кучу демоны. Мне хватило мимолётного взгляда, чтобы понять — им ничем уже не помочь, даже если бы хотелось.

И вот… То, что обещал мне Аедан, свершилось. Тот, кого я так долго боялась, стоит на коленях в тени огромного дуба и под неусыпным надзором двух суровых демонов-стражников. Стоит заломленными назад руками, закованными в кандалы, такой ничтожный сейчас, когда встретил противника гораздо сильнее себя.

С демонами воевать, это ведь не беззащитную жену кнутом пороть, не служанок насиловать со своей сворой гвардейцев. Сейчас он бессильно повесил голову, раскачиваясь из стороны в сторону, словно на ветру, скуля, как ничтожная шавка. А вокруг голодная Тьма, готовая разорвать его в клочья.

Крепко держась за руку Аедана, я шаг за шагом приближаюсь к своему бывшему истязателю. Жалкому. Поверженному. И он, словно чувствует моё присутствие. Вскидывает голову, впиваясь взглядом в моё лицо. Улыбается ядовито разбитыми в кровавое месиво губами.

— Ми-и-ина, неужели ты пришла?

— Да, я пришла, Танраггос, — произношу ровно. И даже дрожью голоса не выдаю, как тяжело мне даже просто находиться рядом с ним, просто дышать с этой тварью одним воздухом.

— И зачем же? Может, хочешь покаяться и попросить прощения за то, что предала своего мужа? Что позволила меня унизить… — щерится злобно. — Твой рогатый любовник знает, какая ты вероломная г…

Чернильная тьма толстой удавкой затягивается на его горле, заставляя проглотить последнее слово. Заставляет с хрипом заткнуться, в немом ужасе выпучив глаза на Аедана.

— Закрой пасть и слушай, тварь! — рычит мой демон, стягивая удавку.

Теперь поверженный безумец даже пошевелиться не может, скованный тьмой. Только смотреть и слушать. И у меня есть что ему сказать.

— Нет, просить прощения я не буду, Танраггос, — вскидываю подбородок. — Я пришла сказать тебе, что ты проиграл. Тебе не удалось меня сломить. Я свободна и больше не боюсь тебя. Я даже научилась не бояться других мужчин. И знаешь? Я люблю Аедана Рагра, — признаюсь я с преогромнейшим удовольствием. И вижу как дёргается в бессильной ярости Танраггос, что-то неразборчиво мыча. Улыбаюсь ехидно, подходя к нему. Смотрю в безумные глаза. И добиваю: — Ты так хотел моей любви, но способен был вызвать во мне лишь омерзение, страх и ненависть. Мне был противен каждый день, что я провела в роли твоей жены. А теперь я встретила настоящего мужчину, которого смогла полюбить всей душой и всем сердцем. Сильного, благородного и щедрого душой. Того, рядом с кем я поняла, какое же ты ничтожество, не заслуживающее даже моего страха. Вот что я хотела тебе сказать, Танраггос. Долго и мучительно умирая, ты будешь знать, что я свободна от тебя и счастлива с другим. Прощай.

Победно усмехнувшись, отворачиваюсь от него, и шагаю обратно к Аедану. И только теперь понимаю, что всё это он тоже слышал. И теперь смотрит на меня так, что даже мурашки по коже бегут. Странно смотрит. Пугающе. И волнующе.

— Всё сказала, что хотела? — вскидывает бровь.

— Да, — киваю осторожно.

— Уведите это. Я потом им займусь, — приказывает своим воинам. И мычащего Танраггоса уволакивают куда-то в неизвестном направлении, как куль с костями.

— Что ты с ним сделаешь? — нерешительно застываю я в шаге от любимого.

— Тебе не нужно этого знать, малыш. Обещаю лишь, что подыхать он действительно будет долго и мучительно, — Аедан, видя, что я подходить ближе не собираюсь, сам шагает навстречу.

И внезапно подхватывает меня на руки, чтобы уже через мгновение, направиться вместе со мной прочь от этого дуба, от мёртвых тел и деловито снующих стражников.