Но и Уилсону, и Берку было не до нее.

— Рядом с источниками три пещеры. Там избавишься от ноутбука. В самой западной пещере колодец — шахта со времен, когда тут добывали серебро. Глубина — футов сто. Если бросишь камень, успеваешь до шести медленно сосчитать, прежде чем внизу плеснет. Колодец примерно в тридцати футах от входа. В темноте смотри в оба. Как выполнишь, про ноутбук забудь навсегда. Себе же лучше сделаешь.

Берк согласно кивал, хотя на самом деле сомневался, что сумеет дойти до пещеры. Голова кружилась, ребра зверски болели, дышать было трудно, ноги подворачивались… Тут хотя бы с башни спуститься! Но он и не думал спорить. Если Уилсон решил дать властям последний бой, лучше при этом не присутствовать!

— Ирина, сердце мое, — сказал Уилсон, наконец поворачиваясь к жене, — я прошу тебя следовать за мистером Берком. Он теперь отвечает за твою безопасность.

— Нет, нет, Джек! — жалобно взмолилась Ирина. — Я хочу остаться с тобой. Я хочу…

— Что это за «я хочу»? — насмешливо оскалился Уилсон. — Всего лишь два дня назад поклялась во всем покоряться мужу своему — и уже ерепенишься!

Берк мог только гадать, что происходило в голове несчастной женщины.

— Да, в горе и в радости, пока смерть не разлучать нас, — вдруг перестав плакать, сказала она тихо.

И с торжественным, отрешенным лицом поцеловала Уилсона в губы. Он схватил ее голову и продлил поцелуй. Затем почти оттолкнул жену от себя.

— Ну, ступай!

Ирина медленно пошла к люку.

Заплакала она только на лестнице. Спускаясь за ней, Берк видел, как судорожно вздрагивают ее плечи…

С высоты Уилсон видел, как Ирина и Берк бегут по лесистому склону прочь. Берк почти тащил Ирину за собой, а она то и дело в отчаянии оглядывалась на башню. Наконец обе фигурки пропали за деревьями.

Опять зазвонил телефон, и Уилсон снял трубку. Сквозь визг вертолетного двигателя мужской голос крикнул:

— Я теряю терпение!

— Считайте себя везунком, если сегодня потеряете только терпение! — рыкнул в ответ Уилсон.

— Что-о? Слушай сюда! Для тебя единственный шанс выжить — немедленно выйти из дома. Без оружия и с поднятыми руками. Или ты выйдешь, или мы разнесем дом по бревнышку вместе с тобой! Ясно? Что тебе больше нравится?

Уилсон едва не расхохотался.

Нерешительность, в плену которой он был последние минуты, сменилась дивным спокойствием. Для себя он решил окончательно — в тюрьму он не пойдет. Стало быть, придется умирать. Скоро. Очень скоро. Вместе с ясностью пришло и внутреннее умиротворение.

Разумеется, можно попытаться удрать. От таких дураков он на какое-то время сумеет оторваться. В лес, по горным склонам, таясь за камнями и в пещерах. Питаться ягодами и любой дрянью, которая подвернется. Но какой в беготне смысл? Все равно в итоге его поймают. Слишком далеко отсюда до цивилизации; раздобыть машину вряд ли удастся, а пешком через пустыню не уйти. Лучше умереть мужчиной, а не загнанным псом…

И день для смерти подходящий — день летнего солнцестояния!

— Уилсон! — кричал агент ФБР в трубку.

— Погодите, я размышляю…

Главное решение он принял. Теперь нужно было отвлечь их внимание от дома, иначе они действительно разнесут его по бревнышку, а Ирине дом пригодится. Уилсон был уверен, что Ирина останется на ранчо и будет счастлива здесь, пусть и без него.

Он схватил автомат, открыл окно будки и, не целясь, выпустил очередь в сторону вертолета. Потом еще очередь и еще. Вертолет развернулся и полетел в сторону башни.

Уилсон швырнул автомат на пол и сорвал с себя сорочку, оставшись голым по пояс, в одном накожном шаманском наряде. Полумесяцы, стрекозы, звезды, птицы и слова на языке паиутов:

Да не дрогнет сердце твое, когда сотрясется земля!

Вертолет стремительно пикировал к башне.

Уилсон начал медленно танцевать, напевая без слов.

Берк и Ирина почти добежали до горячих источников, когда раздались первые автоматные очереди. Вертолет развернулся и полетел к башне.

«О Боже! — подумал Берк. — Он нарочно дал знать, где находится!»

Ирина рыдала.

Берк ожидал ответного огня с вертолета. Вместо этого раздался свистящий звук, и будка на башне разлетелась в шаре огня. Затем рассыпались и остатки башни.

Все было кончено. На месте башни вился черный дымок.

Ирина дико закричала.

Берк схватил ее за руку и потащил дальше.

Возле источников он велел Ирине ждать, а сам побежал искать самую западную пещеру.

В глубине пещеры было темно и сыро. Берк медленно шел вдоль стены, предварительно проверяя, куда ступает. В какой-то момент нога ничего не нащупала под собой. Он осторожно присел и швырнул ноутбук в дыру. Потом прислушался. Тишина. Тишина.

«Черт!» — испуганно подумал он. И тут где-то далеко внизу глухо плеснуло.

Когда он вышел на свет, Ирины на месте не оказалось.

Помчалась обратно к башне, устало подумал Берк… точнее, к развалинам башни.

Туда, где ее любовь… или руины любви.

Что у Берка, что у Ирины — обоим остались только воспоминания о былом счастье. Отныне они друзья по несчастью.

Найроби

Февраль 2006 года

Берк сидел на веранде кафе «Жирафа» и потягивал густой крепкий кофе. Он готовился к длинному дню в министерстве внутренних дел — предстояло выбить разрешение на пропуск конвоя с продуктами и медикаментами в Южный Судан. Общаться с бюрократами — все равно что русскую матрешку разбирать. Мечешься от чиновника к чиновнику, пока не доковыряешься до самой крошечной матрешки с нужной печатью в руке.

Впрочем, отрадно побыть в большом городе, с его суетой и шумом, почитать свежие газеты, забрать письма на почте и позвонить в Европу — большую часть времени он мотался по лагерям беженцев да деревушкам в глухих углах страны.

Накануне он разговаривал с Томми.

— Дела конторы идут — тьфу, тьфу, тьфу! — прекрасно, — хвалился тот. — Только тебя не хватает. Может, все-таки вернешься?

Берк рассмеялся.

— Я тебе дело говорю, а ты хохочешь! Хотя бы навестить приехал, а?

— Я бы не прочь, но когда вырвусь, одному Богу и начальству известно.

— Повадки Кейт перенимаешь, — проворчал старик, — она тоже вечно отвечала мне: «Как-нибудь…» Да, чуть не забыл, приятель в Гарде доложил мне: твоему дружку в ФБР орден на грудь повесили.

— Да ну?!

— Точно! Дерьмо не тонет. Твои родные Штаты действительно страна несусветных возможностей.