Терис кивнул, запустил руку в седельную сумку и протянул Джашелю кусок хлеба. Мальчик жадно схватил краюху, разломил, сунул половину матери и жадно вгрызся в другую.

Седэн молча наблюдал за ним. Того, что пережил за эти дни мальчишка, не должно выпадать никому на свете.

– Надо их похоронить, – объявил Джашель, еще не дожевав хлеб. Терис заморгал, оглядывая дорогу. Седэн проследил его взгляд. Сотни покойников.

– Они получат достойное погребение, Джашель, обещаю тебе, – как мог мягко сказал Терис. – Но нас слишком мало, мы не справимся.

Лицо мальчика стало наливаться краской.

– Это мои друзья, – сердито заговорил он. – Там мой отец. Он знал, что погибнет, но сражался, чтобы дать нам уйти. Он заслужил похороны!

Терис попытался поймать его взгляд, но не сумел. Мальчик глядел в сторону.

– Мне очень жаль, парень.

– Это не твоя вина, господин, – впервые вмешалась в разговор Ллис и с силой обняла сына.

– Мы не сумеем их похоронить, Джашель, – обратилась она к нему. – Я понимаю, я бы тоже хотела, но их слишком много. – Женщина грустно улыбнулась. – Раз мы живы, надо думать о жизни. Так сказал бы твой отец.

Джашель, казалось, хотел заспорить, но обмяк и, спрятав лицо на плече у матери, пару раз протяжно, со всхлипом вздохнул. Седэн смущенно отвел глаза.

– Чем вам помочь? – выждав, спросил у Ллис Те-рис. – Мы можем поделиться припасами, чтобы вы продержались до Назера.

Ллис покачала головой. Подобрала юбку, открыв почерневшую, распухшую лодыжку.

– Никуда мне пока не дойти.

Терис задумался, потом шагнул вперед, встал на колени и обхватил сломанную лодыжку ладонями. И закрыл глаза.

Кожа Ллис засияла – сквозь Териса протекала суть. К тому времени как он – всего через несколько секунд – отнял руки, опухоль спала и лодыжка приобрела обычный цвет.

– Так, пожалуй, будет легче, – слабо улыбнулся усталый Терис.

Ллис с изумлением вращала ступней.

– Ты одаренный, – тихо сказала она. Нож воткнулся в живот не успевшего опомниться Териса, а потом время словно замедлило ход.

Терис издал один низкий стон и стал падать, а Седэн уже понимал, что острие вошло глубоко, что удар был смертельным. Мать и сын – оба держали в руках кинжалы, и Седэн вдруг заметил, что у них мертвые глаза. Как со стороны, мимо нахлынувшего страха, он удивился, что не заметил этого раньше. В их взглядах была не усталость, не ужас. В них как будто вовсе не было жизни.

И, сам не зная откуда, Седэн понял, что это означает.

Юноша выбил клинок из руки Ллис, не дав ей ударить Териса второй раз, но женщина отбивалась с нечеловеческой силой и ловкостью, целилась ему ногтями в лицо, в плечи – всюду, куда могла дотянуться. Она шипела, красные глаза стали бешеными.

По левую руку от Седэна молнией ударил меч Элрика: клинок рассек шею юного Джашеля, не дав его кинжалу ударить в беззащитную спину Дезии. Потом сверкнула вспышка сути, и Седэн понял, что защищаться больше не нужно: женщина перед ним осела на землю, словно кости в ее теле превратились в студень. Оглянувшись, он увидел, как переводит дыхание Вирр, еще не опустивший простертую вперед руку. Седэн упал на колени рядом с Терисом. Остальные столпились вокруг. Страшная рана открывала кишки и другие внутренности, кровь собиралась темной гладкой лужей на дорожных камнях. Глаза одаренного оставались открытыми, но дыхание было поверхностным и в нем слышалось жуткое бульканье.

Терис умирал.

Седэн повернулся к Вирру.

– Исцели его!

Вирр взъерошил себе пальцами волосы.

– У меня в тайнике не хватит сути. И даже будь я полон, не думаю, что справился бы с такой тяжелой раной. – Помолчав, мальчик добавил: – Это придется сделать тебе.

– Я не умею! – в ужасе отозвался Седэн.

– Попробуй вспомнить. – Вирр схватил Седэна за руку, прижал его ладонь к животу Териса. – Я знаю, ты сможешь, Седэн. Закрой глаза и постарайся нащупать свой тайник. Потом подключись к нему и залей рану сырой сутью. Если ее будет достаточно, тело Те-риса само доделает остальное.

Седэн сглотнул, сердце у него колотилось.

– Я постараюсь.

Он уже собирался закрыть глаза, когда Вирр поморщился.

– Постой. Может, я и поторопился. Это не то что ударить молнией. Тут надо мягче, тоньше. Не швырять суть, а позволить ей вытечь. Ручейком. – Мальчик прикусил губу. – Это очень важно, Седэн. Если ты не ухватишь разницы, выброс получится слишком мощным. Ты его убьешь.

Седэн побледнел.

– Мне бы поупражняться…

– Некогда. – Это сказал Элрик. Молодой человек взял Седэна за плечо. – Он уходит.

Решительно кивнув, Седэн обернулся к Терису. Он положил обе ладони на живот, не обращая внимания на сочащуюся между пальцами кровь. Потом, глубоко вздохнув, закрыл глаза и принялся отыскивать свой тайник, отчаянно вспоминая, как проделывал это во сне.

Теплая суть потекла сквозь него и из него прежде, чем юноша понял, что происходит.

Ощущение пропало так же быстро, как и возникло, и опустошенный Седэн отшатнулся на пятки. Рана закрылась, виден был только розовый свежий шрам, но грудь Териса застыла – он не дышал. Вирр, тоже упав на колени, приложил ухо к его губам, прислушался.

Несколько секунд он ничего не слышал… А потом Терис зашелся жестоким кашлем, сотрясшим все его тело. Сев и перевернувшись, старший выблевал оставшуюся в желудке кровь. Покончив с этим, он медленно повернулся к Седэну и его спутникам, ощупывая едва зажившую рану.

– Вовремя я надумал снять с тебя окову, – слабым голосом проговорил он.

Седэн с облегчением улыбнулся шутке и позволил сведенным мышцам немного расслабиться. Краем глаза он видел, как расслабляются остальные. Юноша помог Терису встать. Несколько секунд старший опасливо испытывал свое тело; убедившись, что движения не причиняют боли, он направился к упавшим. Глаза Ллис были закрыты, но грудь ритмично поднималась и опускалась.

– Придется взять их с собой, – сказал Вирр.

Терис вздохнул.

– Нет, парень. Я видел ее глаза за миг перед ударом. Может, телом она и здорова, но разум мертв. Она исполняет приказы, пользуясь воспоминаниями. – Старший задумчиво теребил бороду. – Я однажды видел такое, очень давно. Мы называли таких Отзвуками. Этих оставили здесь нарочно – устроили ловушку. Очевидно, в первую очередь на одаренных.

– Думаю, он прав, – добавил Седэн и слегка покраснел под удивленными взглядами. – Не знаю, откуда я знаю, но мне, когда она бросилась, подумалось то же самое.

Дезия, вглядываясь в лежащую женщину, недоверчиво возразила:

– Но ведь она же назвала свое имя. Она была в ужасе от того, что случилось.