В реляции перечислены сотни имен отличившихся офицеров. Мы приведем лишь несколько, чьи подвиги описаны наиболее пространно. Во-первых, это Матвей Иванович Платов, будущий герой войн с Наполеоном и войсковой атаман Донского казачьего войска. В тот день он был бригадиром и, командуя своей колонной, первым спустился в ров. Подавая пример, перешел его, увлекая казаков за собой, и не только взял свой участок вала, но и захватил куртину с орудиями. Когда же турки сделали вылазку во рву против колонны В. П. Орлова, Платов подоспел со своими казаками на выручку товарищам, опрокинул врага и спас разрезанную уже колонну.

Среди полковников на первое место реляция ставит полковника фанагорийцев В. И. Золотухина, любимца А. В. Суворова. О его подвигах уже было нами сказано. Также стоит отметить смелость и решительность Валериана Зубова, младшего брата фаворита императрицы. Он участвовал в десанте, командуя 1/4 колонны генерал-майора Арсеньева. Его группа была

Среди майоров отличился секунд-майор 3-го батальона Екатеринославского егерского корпуса Леонтий Яковлевич Неклюдов, командовавший стрелками, возглавлявшими вторую колонну:

Бригадир М. И. Платов рекомендовал к награждению за мужество премьер-майора Киевского карабинерного полка В. И. Гельвига, который по его приказанию защищал то место во рву, где казачья колонна накапливалась, готовясь к штурму вала. Турки множество раз пытались выбить В. И. Гельвига с позиции, но он с неизменной храбростью отбрасывал их; а до штурма крепости этот храбрый офицер находился дежурным в траншеях, постоянно под неприятельским артобстрелом[1038].

Невозможно не остановиться на мужественном князе Н. Л. Шаховском, премьер-майоре Херсонского гренадерского полка. Этот офицер участвовал в десанте с судов гребной флотилии:

Среди рекомендованных лично А. В. Суворовым хочется отметить еще одного офицера:

Дальнейшая судьба этого отличного офицера, чья деятельность спасла в день штурма множество жизней наших солдат и офицеров, сложилась трагически. В царствование Павла I служил он в Генеральном штабе, на беду свою под командой пресловутого А. А. Аракчеева. Царский фаворит, всегда отличавшийся грубостью, а особенно к боевым офицерам екатерининского времени, в 1798 г. оскорбил Ф. Лена. Не имея возможности получить удовлетворение от своего начальника в честном поединке и не желая жить с запятнанной честью, подполковник и георгиевский кавалер Ф. Лен покончил с собой.

Последний среди выделенных нами из героев измаильского штурма – полковой священник Полоцкого пехотного полка отец Трофим Куцынский. Полк в начале штурма стоял в резерве 4-й колонны, а после был вызван на подкрепление нашим солдатам, изнемогавшим от турецких контратак на валу. Когда он двинулся в атаку, командир его, подполковник М. Яцунский «скончал тут жизнь свою»[1043]. Отец Трофим встал с крестом впереди полка и увлек солдат за собой на приступ, в ходе которого был ранен в левую руку[1044]. Хотя имени его нет в реляции, но А. В. Суворов пишет о нем Потемкину из Измаила 13 декабря 1790 г.:

Куцынский был первым русским полковым священником, получившим наперсный крест на Георгиевской ленте в знак отличия в бою.

Рапорт же о победе был послан Суворовым своему патрону в тот же день 11 декабря:

Как бы в ответ на это Потемкин доносил государыне: