– Правильно, – кивнул воин. – Если найду тебя спящим – убью.

– Я знаю свои обязанности, мой господин, – поклонилась Александра.

Ничего больше не говоря, соратник повернулся и зашагал к воротам.

– Доверьяй, но проверьяй, – пробормотала Алекс вслед. – Папа рассказывал, что так говорил лучший друг Горби – Рональд Рейган.

Потом нагнулась и взяла на руки котенка.

– Спасибо тебе, Чертяка! – проговорила она, целуя зверька в нос. Тот смешно поморщился и отвернул мордашку. – Сегодня ты спас своей непутевой хозяйке жизнь.

Соратник приходил еще пару раз. Александра только посмеивалась сквозь зевоту. А котенок утром получил от благодарной хозяйки дополнительную порцию сливок. Повар не смог отказать Алекс в такой маленькой просьбе.

Перед посещением храма Алекс решила первый раз побриться. Выросшее на подбородке реденькое безобразие внушало ей чувство брезгливости, пополам с сожалением о своей прежней гладкой, бархатистой коже. Результатом этого стали многочисленные порезы, заклеенные кусочками бумаги.

Увидев Александру в таком виде, простодушный Тим не мог сдержать смех.

– Я посмотрю, как у тебя это получится в первый раз, – только и смогла сказать обиженная Алекс.

Госпожа Махаро благосклонно отнеслась к его желанию посетить храм. Очевидно, полагая, что знает, о чем собрался просить богов такой симпатичный, но увы… бесполезный для нее молодой человек.

Они вышли из усадьбы, как только отвезли Сайо в школу. Тотига облачился в чистый халат, Александра тоже надела новую куртку. Не торопясь, они направились к замку. Под ногами тихо хрустел гравий дороги.

– Я люблю ходить в храм, – негромко рассказывал художник. – Я вырос в монастыре, куда подбросила меня мать. Кто она, не знаю. Может быть, служанка кого-то из господ или благородная девушка, ставшая жертвой соблазнителя. Раньше я часто думал об этом. Теперь все реже и реже. Видимо, так было угодно Вечному Небу. Еще в детстве я решил, что стану монахом. Да вот не пришлось.

– Почему? – спросила заинтригованная Александра.

– Тяга к радостям жизни, – вздохнул Тотига. – Я чувствовал, что настоящим монахом мне не стать, а притворяться не хотелось.

– Как же ты из монастыря попал к господам Айоро?

– Госпожа привезла своих слуг для обучения письму. Когда я узнал, что она хочет заняться перепиской книг, я попросился к ней художником. Она посмотрела мои рисунки и согласилась.

– И монахи тебя так просто отпустили?

Тотига грустно посмотрел на нее.

– Настоятель взял с меня слово, что, если я буду жив, вернусь в монастырь через тридцать лет. Когда мое тело войдет в согласие с духом.

– И сколько тебе еще осталось? – продолжала расспросы Александра.

– Смотря как считать, – ответил художник. – Если по обещанию, то пятнадцать лет. Если по моей душе, то, наверное, лет пять. Или даже меньше.

Он поднял глаза и улыбнулся.

– А вот и храм.

Алекс ожидала увидеть какое-то монументальное сооружение наподобие Исаакиевского собора или греческого Парфенона. Однако впереди был длинный высокий забор с большими широко распахнутыми воротами, возле которых на земле сидели трое монахов, и перед каждым лежала миска для подаяний.

Александра не знала, как боги относятся к материальным благам, но то, что их служители любят денежки, ей было известно хорошо. Поэтому утром она вскрыла свою кубышку и прихватила несколько медяков. Вслед за Тотигой она положила в каждую миску по монетке и прошла на широкий, мощенный гладко отесанными плитами двор. Изнутри к забору лепились множество часовенок. Внутри которых располагались алтари с горящими или уже потухшими свечами и изображения божеств. Разной величины скульптуры или рисунки. Возле некоторых часовен толпились люди, шепча слова молитвы.

– Здесь есть храмы всех богов тонгойского народа, – гордо сказал Тотига.

– А где алтарь Асионы? – спросила Александра.

– Вон там, – художник указал в дальний конец двора, где стояли несколько женщин и девочек.

Она купила у монаха пару свечей и направилась к ним. Появление Александры те встретили шушуканьем и недоуменными взглядами. Но к подобному выражению чувств она была равнодушна уже давно.

– Эй, мальчик, – крикнула какая-то бабушка, прижав к себе внучку лет семи. – Это алтарь Асионы. Ты ничего не перепутал?

– Нет, – решительно буркнула Алекс, подходя к входу, где ее едва не сбила с ног выскочившая из храма девчушка.

Александра зажгла свечи и посмотрела на цветной рисунок. Изображенная на нем девочка никак не походила на ту, что являлась ей.

«Спасибо тебе за все, милая Асиона, – подумала Алекс, вспоминая смеющееся личико в темном круге воды. – Хотя у меня не все так хорошо, как бы хотелось, и жаль, что рядом нет родных и настоящих друзей, но уж скучной мою жизнь точно не назовешь».

Она грустно улыбнулась. Вдруг по картине пробежала быстрая рябь. Александра вздрогнула. На миг показалось, что на стене проступило то знакомое изображение богини-девочки. Асиона плакала. Миг, и виденье исчезло. Алекс заморгала. Все по-прежнему. Потрескивая, горят свечи, за спиной гомонят удивленные женщины. Яркий рисунок пухлощекой девочки улыбается с серой стены. Повинуясь минутному порыву, Александра протянула руку и провела ладонью по рисунку. На коже остался влажный след.

Ошарашенная Алекс вышла на воздух и, ни на кого не глядя, поспешила покинуть храм. Интересно – это настоящие слезы богини? Или влага, выступившая на каменных стенах? А быть может, знакомое лицо ей лишь померещилось? Тогда откуда взялась сырость? Что это – случайность или совпадение?

Сайо едва дождалась окончания занятий. Сгорая от нетерпения, она забралась в паланкин и с легким удивлением узнала в одном из носильщиков своего слугу. Алекс нагло пялился на рассаживавшихся по паланкинам девушек. «Какая невоспитанность!» – подумала она, задергивая штору.

«Любимая! Судьба лишила нас встречи, о которой мы так мечтали. Но я ежеминутно думаю о тебе. Твои глаза подобно солнцу освещают беспросветный мрак моей жизни. Словно журавль я лечу на стук твоего сердца. Как смиренный слуга я прошу у тебя великой милости. Дай мне возможность вновь увидеть тебя. Говорить с тобой, слышать голос, достойный богини. Умоляю, ночью, как только луна станет над замком сегуна, выйди в сад к задней стене. Я буду ждать. Вечно твой ДТ».

Девушка отложила исписанный лист. Щеки ее горели, сердце сладко замирало в груди. Он нашел ее. Даиро ждет встречи. Разумеется, она придет. Чего бы ей это ни стоило. Хозяева во дворце, управительница и слуги будут крепко спать, а соратники караулят у ворот. Значит, она пройдет через кухню. У повара своя комната, а кухарка спит в людской. Весь оставшийся путь до усадьбы Сайо улыбалась. Не сходила улыбка и за ужином. Управительница обратила внимание на хорошее настроение девушки.