Кстати, сейчас специалисты обоснованно сомневаются в надежности и защищенности каналов связи, используемых Интерполом. Как сказал Даррел Б. Миллс, новый глава НЦБ-Вашингтон в выступлении перед членами Международного комитета по уголовному законодательству юридической ассоциации США, «основная часть нашей информации по антитерроризму является секретной и не может передаваться по каналам Интерпола… Никакую секретную информацию распространять нельзя»[126]. Поэтому используется система «Легат», признанная более надежной и проверенной временем. В соответствии с этой системой, специальный агент ФБР, работающий в посольстве США в качестве юридического атташе, получает секретную информацию по особо защищенным дипломатическим каналам, — а уже затем непосредственно связывается с нужным НЦБ Интерпола.

Существуют сомнения и в неприступности самой большой в мире базы данных по уголовным преступлениям и терроризму — главной базы данных в компьютерах штаб-квартиры Интерпола, теперь размещающейся в Лионе. Один из ведущих работников подотдела по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями Интерпола, канадец Робер Кодье, уверяет, что проникнуть «извне» в базу данных просто невозможно — нет ни одной линии связи с внешними сетями. Но проникновение «изнутри» не исключено. «Внутренними мерами можно только снизить степень риска. Я не верю, что такое когда-нибудь произойдет, но проникнуть изнутри — да, такое вполне вероятно. В любом офисе не составляет труда выведать чей-то пароль… мы меняем пароль каждые 30 дней, но стопроцентной гарантии не существует. У нас взлом не исключается».

Не исключается он и в самом ФБР — точно так же, как совсем недавно удалось «скачать» и вынести из Госдепартамента огромный массив информации, а по военным базам США прокатилась целая эпидемия похищения лаптопов, часть из которых была напичкана секретной информацией. Но это — уже предмет другого рассказа…

Конец тысячелетия принес очередные изменения в положении ФБР в обществе.

На самом переломе эпох произошло еще одно усовершенствование юридической базы и расширение компетенции Бюро. Новое федеральное законодательство приняло важные законы по защите окружающей среды и их соблюдению, а также применению санкций. Теперь это стало делом ФБР. В числе важнейших достижений конца восьмидесятых — начала девяностых надо назвать успешное завершение долгих расследований очень сложных и крупных мошенничеств, произошедших в сфере здравоохранения[127]. Продолжалось развитие системы правоохранительных мероприятий и дальнейшее совершенствование оперативно-технической базы. Вот несколько выдержек из официальной хроники:

Февраль 7, 1988. Телевизионный канал начал трансляцию программы «Самые разыскиваемые в Америке», в которой показывают фотографии наиболее опасных преступников, скрывающихся от правосудия, а также приводят сведения о них и показывают инсценировки некоторых преступлений.

Август 1991. Начала действовать специальная система анализа и экспертизы компьютеров (система CART) при Лаборатории ФБР. CART обеспечивает своевременные и точные экспертизы компьютеров и дисков компьютеров в порядке помощи следствию и судебным разбирательствам.

Март 11, 1992. ФБР ввело в действие систему криминальной информации для органов правосудия (CJIS). CJIS объединяет существующие услуги ФБР, предоставляемые для обеспечения правосудия по уголовным делам. Сюда входит NCIC — программа ФБР, объединенная автоматизированная система идентификации отпечатков пальцев (IAFIS) и программа информации об однотипных преступлениях.

Июль 1992. Лаборатория ФБР ввела в эксплуатацию общую базу данных (DRUGFIRE) уникальных отметин, оставленных на пулях и оболочках снарядов после выстрелов. DRUGFIRE используется для выявления преступлений, совершенных одним и тем же оружием.

В целом работа Бюро стала настолько разнообразна, что придется сознательно отойти от попыток полного охвата и рассказать о нескольких важнейших проблемах. Начать, из уважения к читателю, можно с пресловутой «русской мафии».

…В конце 1994 года в США пошло несколько форумов и конференций на высоком уровне, посвященных «русской мафии» в США и ряду проблем межгосударственных отношений. Важнейшими из них считаются конференции «Российская организованная преступность» и «Глобальная организованная преступность». В работе обеих этих конференций принимали участие представители правоохранительных структур России и некоторых других постсоветских государств. Американская сторона исходила из целого ряда очевидных фактов — например, что в Россию из США тайно ввозится до миллиарда долларов еженедельно, фактически для их отмывания и легализации. Как правило, эти деньги принадлежат различным «семействам», крупным мафиозным группам и синдикатам. Из России они возвращаются как вполне легальные, «чистые» вклады в банки США, Швейцарии и других стран. Наряду с собственно русскими деньгами, вывозимыми по многочисленным каналам хищений в самой России, это составляет мощный финансовый поток; во всех аспектах это отягощает как американскую и российскую, так и мировую экономику. Величина опасности давно осознана. Еще в самом начале девяностых годов, учитывая специфические условия России, в которой реально произошло сращивание оргпреступности с госструктурами, и традиционные методы контроля за движением финансов стали неэффективными, директор ФБР Луис Фри[128]сказал буквально следующее:

«…если правительство США, и в первую очередь его правоохранительные составляющие, не предпримут быстрых и всеохватывающих действий по оказанию помощи нарождающимся демократиям в Центральной и Восточной Европе, равно как и тем, что прежде составляли Советский Союз, то могут быть утеряны возможности для свободы».

Касаясь России того периода, Луис Фри воскликнул: «Мы не имеем права сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как новая разновидность гангстеров восходит к власти в этой стране»[129].

Естественно, ФБР больше всего беспокоит появление новых и очень опасных, в силу их юридической неурегулированности, способов отмывки «грязных денег», прежде всего от наркобизнеса и гемблинга, через Россию. А обстановка там остается весьма сложной даже со сменой руководства. Об уровне коррупции можно судить и по прямым внешним проявлениям — в числе обвиненных были и генеральные прокуроры, и министры, и руководители крупных ведомств, например, один из высших должностных лиц, секретарь Совета Безопасности П. Бородин. В других странах СНГ среди обвиненных в коррупции и хищениях есть и премьеры, и вице-премьеры, и множество министров. Можно судить и по признакам косвенным: не только в городах и регионах России, но и Государственной думе происходят покушения и убийство законодателей; в некоторых городах списки депутатов за несколько лет превратились в мартиролог. Условия для финансовых злоупотреблений, в частности отмывания капитала и транзита наркотиков, пока еще остаются в России благоприятными — и это в полной мере используется и американской мафией, и мировой наркомафией.