— Да, я знаю, что тебе трудно, — ответил он. — Не трать мое время на очевидные вещи — у меня есть твой отчет. Просто объясни, что значит «нельзя реконструировать, не сломав защиту».

— Это значит, что я не могу сделать инженерный анализ по копии, которую я изготовила.

— Ты сделала копию? — Ее охватила знакомая дрожь, которая уже не доставляла удовольствия.

— Послушай, эта твоя штуковина опасна во многих отношениях. Это живой объект. Я не могу просто давить на кнопки и смотреть, что получится, особенно если ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что она у тебя.

— Продолжай.

— Поэтому мне пришлось скопировать ее на мою систему, где у меня есть инструменты. Это было не просто. Мне пришлось взломать пять уровней кодирования, чтобы скопировать функции нижних уровней. Но есть еще уровни, которые не поддаются, я даже не могу получить к ним доступ. Мне нужно проделать огромную работу, чтобы добраться до них.

— Объясни.

Его тон стал мягче. Ей это понравилось. Он в ней нуждался. Не зря ее услуги дорого стоили, и она хотела, чтобы он об этом помнил.

— По сути это эффектор, он посылает позиционную информацию и распознает ответ, посылаемый матрицей. Это что касается функций низких уровней, таких как перемещение пользователя внутри Сети. Основных функций. Вообще, строго говоря, я думаю, ее можно назвать в-эффектор, поскольку она работает в виртуальном пространстве. Она не показывает местонахождение пользователя в реальном мире, только местонахождение в Сети. Так? — Она тут же продолжила, увидев, что Дред кивнул: — Но эта система отнюдь не простая и не является доступом даже к простейшим функциям. Видишь ли, мы обнаружили, что большая часть Сети снабжена защитой, чтобы пользователи, которые не являются владельцами, не могли делать все, что им вздумается. Поэтому даже позиционная информация, поступающая с матрицы, защищена. Как это делается в реальном мире с полигонами для секретных испытаний, когда вы не можете даже купить карту, чтобы нельзя было вычислить по карте, что показано на ней, а что нет. Чтобы получить подобную информацию, я должна прикинуться человеком, которому можно получать эту информацию, а я думаю, что это только люди из Грааля. У них есть либо какой-то пароль, либо что-то еще, и мне нужно научиться этому. К тому же ты хочешь, чтобы я перепутала протоколы и они думали бы, что прибор выключен, когда он включен…

— Ты хочешь сказать, что тебе нужно еще поработать. — Он задумался, будто прикидывал что-то. — Тебе нужно время.

— Да. — Она надеялась, он не подумал, будто она обманывает. — Мне удалось разрушить телеметрию, это значит, что, если кто-то попытается отключить прибор, система не сможет его обнаружить. Я отправила тебе инструкции, как это сделать. Но, сделав это, ты не сможешь им пользоваться, пока мы не включим его обратно. Если телеметрия будет неверной, все остальные функции будут работать плохо. Практически, как только ты поменяешь установочные параметры, ты получишь бесполезный эффектор.

Дред кивнул.

— Понятно.

— Кому бы ни принадлежал этот прибор — он идиот, — продолжила Дульси, довольная, что вернула его доверие. — Или же они долго не могут обнаружить, что прибор пропал. Они бы давно нашли прибор, если бы постарались. Это опасный в-эффектор, и он ждет в Сети, чтобы его нашли.

— Тогда я сделаю, как ты говоришь, — сменю телеметрию. Я еще подумаю. — Он склонил голову, будто прислушиваясь к тихой музыке. Дред снова улыбался, но более естественно на этот раз, не так натянуто и откровенно. — Мне нужно обсудить с тобой еще несколько серьезных вопросов, Дульси. Я закрываю офис в Картахене. «Небесный Бог» официально закрыт, у Старика есть другая работа для меня.

Она продолжала кивать, но тут до нее дошло. Она испытала одновременно облегчение и боль утраты оттого, что этот человек уйдет из ее жизни. Она открыла рот, но не могла придумать, что сказать.

— Это… хорошо, поздравляю. Нелегкая была работенка. Я закончу мою работу над в-эффектором и отошлю…

Одна бровь у него пошла вверх.

— Я не сказал, что мой проект закончен. Я только сказал, что закрывается офис в Картахене. Нет, еще много недоделанной работы. — Он улыбнулся. На этот раз улыбка была широкой. — Я хочу, чтобы ты приехала в Сидней.

— Сидней? Австралия? — Она была готова себя убить за такую глупость, но Дред не стал тратить силы на очевидные вещи, он ждал ее ответа на вопрос — а вопрос был совсем не таким простым, как казался. — Я хотела спросить, что мне нужно будет делать. Ты… Я не пользовалась симом уже очень давно.

— Мне нужна твоя помощь, — объяснил он, — и не только с этим прибором. Я начал очень сложный проект. Я хочу, чтобы ты… последила за тем, что происходит. — Он рассмеялся. — А я смогу следить за тобой.

Она вздрогнула, хотя в его голосе не было угрозы, как раньше, когда он предупреждал ее держать язык за зубами. И тут ей пришла в голову мысль, удивительная, пугающая, но при этом захватывающая.

«Может быть… Может быть, он хочет проводить со мной время? Свое личное время».

Чтобы скрыть смущение, Дульси сделала большой глоток виски с содовой. Возможно ли это? А если возможно, то не будет ли поездка большой глупостью с ее стороны?

— Мне надо подумать об этом.

— Не думай слишком долго, — предупредил он. — Поезд уже трогается. — Ей показалось, что в его голосе поубавилось веселости, возможно он устал. — Тебе будут платить по тем же расценкам.

— Нет-нет. Я не это… Я хотела сказать, что непросто подхватиться и… — Она закусила губу. Жалкий лепет. Спокойно, Энвин, спокойно. — Мне нужно позаботиться о приготовлениях.

— Позвони завтра. — Он помолчал. — Я работал над этой зажигалкой с другим специалистом, но мне хотелось, чтобы вместо нее была ты. — На этот раз его улыбка была необычной, почти смущенной. — Желаю повеселиться в выходные.

Изображение исчезло с экрана.

Дульси залпом проглотила остаток виски. Когда Джонс запрыгнул ей на колени, она принялась машинально чесать его за ухом, но если бы это был не ее кот, она вряд ли бы заметила. За окном солнце уже село, каменные и чугунные ущелья Сохо погрузились в темноту, по городу начали зажигаться огни.

Ольга Пирофски за последние несколько дней почти перестала воспринимать действительность. Одна часть ее считала, что цель достигнута, жизнь будет состоять теперь из чередований работы и домашних хлопот, но другая ее часть видела, что со стороны все это похоже на безумие. Но ведь никто со стороны не мог чувствовать того, что чувствовала она, не испытывал того, что испытала она. Не было это сумасшествием или было, что вполне вероятно, важно, что она поняла сейчас всю привлекательность сумасшествия, чего не было даже в австрийской лечебнице.

Голоса, спорящие внутри нее, едва ли вырывались наружу. Она начала готовиться, рассылать почту, извещая соответствующих чиновников, она постоянно была настороже, как человек, которого побили. Она заплакала только раз, когда забирали Мишу.