Он еще трижды ударил по кулаку, сбивая глыбы с гибельного пути. Ямы преграждали камням путь, и те, задевая друг за друга падали вниз с грохотом, от которого вздрагивала земля. И вдруг напор ослабел. Последние камни, словно капли, срывающиеся с горла кувшина, ударились друг о друга и встали.

А потом… Исин не успел ни обрадоваться, ни испугаться. Глыба из следующего ряда прокатилась по остановившимся, взвилась в воздух и медленно пролетев несколько шагов по воздуху ударила Гаврилу в грудь. Сам хазарин успел отскочить, и со стороны увидел, как тот пытается оттолкнуть камень, но напор гранита легко сломал сопротивление человеческой плоти и вмял Масленникова в камни.

Мокрый хруст заглушил громкое «А-а-ах!» с которым воздух вырвался из разбитой груди. Камень качнулся, и словно передумав двигаться дальше, громко хлюпнув вернулся на место, теплое от человеческой крови.

Исин оцепенел от горя и ужаса, но еще ничего не закончилось. Камней у старичков хватало на всех. Его ударило по ногам и он, теряя равновесие, боком повалился на пахнущий кровью щебень.

Он упал боком и мгновенно попытался втиснуться в какую-то щель. Над головой загрохотало, запахло горелым камнем, сверху посыпалась раскаленная каменная крошка. Краем глаза хазарин увидел, как сверху наваливается угловатый камень и свет в нем померк.

Глава 48

Когда каменный хруст умолк Избор осторожно открыл глаза. Он даже не повернул головы, потому что еще не знал, есть она у него или нет. Только через несколько долгих мгновений к нему вернулся слух и он понял, что жив. Не задумываясь, что в нем цело, а что нет, он попробовал шевельнуть руками. Пальцы скользнули по мокрому гравию и он, даже не видя в чем испачканы его пальцы, подумал «Кровь! Интересно чья?»

Он хотел вытянуть ноги, но они тут же уперлись во что-то твердое.

Камень, подумал Избор, интересно, что с Гаврилой и хазарином? Позвать их он не решился — старички могли оказаться где-то поблизости и не с пустыми руками.

Он развел руки в стороны и левой сразу же нащупал чью-то ногу, а правая уперлась в камень. Проморгавшись от пыли он попробовал привстать на колени, и к своему удивлению ему удалось это. Льющийся сверху свет позволил разглядеть, что он находится посреди сложившихся шатром камней. Там, где они сходились, ярким зигзагом светилась щель, сквозь которую сюда проникали свет и воздух.

Воевода покачал головой. Вряд ли это все было так, как хотели старички. Он был жив, а может быть и не только он.

Исин нашелся почти тут же. Он лежал рядом с ним и тяжело дышал. Избор коснулся его рукой и хазарин открыл глаза, в которых еще ходили волны ужаса.

— Гаврила, — прохрипел он. — Под камнем.

Он со стоном поднялся, взглядом отыскивая тело Масленникова. С удивлением посмотрел на свои руки. Последнее, что он помнил — боль от удара по ним и кровь, брызнувшую в лицо.

Гаврила нашелся неподалеку. В момент опасности они по неволе собрались поближе, что бы защитить друг друга. Его голова оказалась почти целой. Избор пробежался по ней пальцами и успокоительно кивнул Исину. Шишки, царапины… ничего страшного.

— Смотри, — прошептал сотник. — Смотри как его…

Лицо его скривилось от жалости, и он даже застонал. Избор быстрым движением зажал рот сотнику. Не хватало еще того, что бы к ним прибежали старички с выражениями сочувствия. Пусть уж лучше окажутся в состоянии счастливого невежества.

Гаврила если и был жив, был без сознания. Голова его выглядывала из-под камня, вмявшего его в щебенку под собой, но что было там дальше… Не теряя времени, Избор поднял голову Масленникова и влил в него несколько глотков Мертвой воды. Кадык Гаврилы дернулся, он застонал.

— Что с ним?

— А как ты думаешь? — раздражаясь, ответил Избор. — Видел ведь, как его камень пришиб…

— Но он жив? — спросил Исин.

— То, что я вижу — живо, — неопределенно ответил воевода. — А что там под камнем…

Исин ухватил Гаврилу за руку и потянул к себе. Мокрая и скользкая от крови рука выскользнула из ладони, и он ударился спиной о камни.

— Стой! — зашипел Избор. — Стой, дурак! Оторвешь!

В этот момент Гаврила открыл глаза. Он понял, что что-то не так и даже не попытался перевернуться.

— Где мы?

— Под камнями…

Гаврила закрыл глаза.

— Все-таки достали они нас…

В голосе его Избор уловил странное удовлетворение, словно Гаврила радовался тем трудностям, которые его существование доставляло остроголовым.

— Что со мной? — спросил он.

Избор посмотрел как из кровавого месива на груди выдавливаются капли крови и осколки от сломанных ребер.

— Тебе сказать, что с тобой было или то, что сейчас?

— Ты сам-то что чувствуешь? — спросил его Исин.

— Дышать тяжело и еще что-то с ногой, — ответил Масленников прислушавшись к себе.

— Это что-то называется перелом. И он не один, — объяснил Избор. — Ничего. Обойдется. Потерпи еще немного. Сейчас мы камень снимем…

Он вылил несколько капель воды на придавившую Масленникова глыбу. Струйка прочертила по поверхности мокрую дорожку, и камень зашипел, наполняя воздух легким треском. Полоска потемнела, вода протекла вглубь и через несколько мгновений камень треснул и распался на три части. Камни угрожающе накренились, сверху посыпалась пыль, стало светлее, и Исин быстро подхватив обломок, подсунул его под ближнюю стену. Избор так же осторожно откатил другой кусок, и теперь стало видно, во что превратились грудь и ноги Гаврилы.

Сам Гаврила этого не видел, но потому как Исин не сдержался, втянул в себя воздух, понял, что ничего хорошего там нет.

Избор похлопал его по плечу и погрузил пальцы в раздавленное мясо, ставя на место осколки костей.

— Ничего, — повторил он. — Заживет как на собаке… Через полчаса хоть пляши.

Он опрокинул над ранами кувшин, и Мертвая вода с веселым бульканьем потекла внутрь. Исин с благоговейным удивлением наблюдал за тем, что происходило перед его глазами. Раздавленные мышцы втягивали в себя кости и, прилипая друг к другу, закрывали рану. Прошла минута-другая и кожа, розовая и нежная, словно шкурка поросенка натянулась на рану и поросла черным курчавым волосом.

Гаврила кривился и кусал губы.

— Больно? — участливо спросил хазарин.

— Щекотно.

Рана закрылась, но зуд и щекотка не стали слабее. Под кожей продолжалась невидимая работа.

— Вдохни поглубже…

Гаврила вздохнул.

— Ничего? Дышится?

Гаврила кивнул.

— Теперь пальцами пошевели.

Гаврила попробовал пошевелить пальцами, но у него ничего не вышло. Избора это не обескуражило.