За несколько лет до 1785 года определилась тенденция устойчивого упадка кяхтинской торговли. Тем не менее средний годовой оборот торгов на протяжении шести лет с 1780 по 1785 год составлял 5 миллионов 654 тысячи рублей, то есть практически в 4,5 раза превышал средний показатель по кяхтинской торговле за период 1755–1761 годов и без малого в два раза превышал его за 1769–1778 годы.

После того как губернатор Ларион Тимофеевич Нагель и наместник китайского императора Сунъюнь в 1792 году подписали соглашение о восстановлении пограничной торговли, объем торговли не поднялся до нового рекордного уровня, как это происходило после предыдущих продолжительных ее приостановок. На этот раз контрабанду, как видно, удалось гораздо более надежно подавить, а русские купцы с китайскими торговцами одновременно увезли свои товары от границы и сбыли их где-то еще, например в Цурухайтуе. Несмотря на несколько где-то замедленное начало, валовой товарооборот в 1793 году достиг уровня, превысившего 7 миллионов рублей. Затем он снизился в среднем до 5 миллионов 970 тысяч рублей в год между 1792 и 1800 годами (на умеренные 5,5 процента превышавшие средний показатель 1780–1785 годов). Все-таки такой показатель среднего годового оборота на 300 с лишним тысяч превышал показатель 1780–1785 годов и на 4 миллиона 300 тысяч с небольшим рублей — показатель 1755–1761 годов. К 1800 году валовой объем торгов превысил 8 миллионов рублей, и с наступлением нового столетия оставался на рубеже даже выше максимального показателя 1781 года.

Российская торговля с Китаем в районе Кяхта — Маймачен развивалась бурно и устойчиво на протяжении 45 лет XVIII столетия, и на этот счет до нас дошла надежная торговая статистика. Причем следует помнить о том, что на протяжении 15 лет в упомянутом периоде либо действовал полный запрет на торговлю, либо торговая деятельность затруднялась из-за неблагоприятных условий, складывавшихся в приграничной полосе. Б.Г. Курц согласился с громадным абсолютным приростом в объеме торговли, но возразил в том плане, что его не стоит называть значительным, если учесть тогдашнее увеличение народонаселения на территории одновременно России и Китая. В чем-то он конечно же прав, однако его аргумент не имеет ни малейшего отношения к состоянию торговли в XVIII веке. Львиная доля товаров, преодолевавших границу в обоих направлениях, предназначалась для состоятельных покупателей, а не для широкого сбыта среди простого населения в целом как в России, так и в Китае. Б.Г. Курц к тому же упустил из виду роль китайской торговли в развитии общей системы хозяйствования в Восточной Сибири, которая, как мы уже убедились, представляется значительной во многих отношениях.

Еще один «договорный порт» на Аргуне город Цурухайтуй в настоящем исследовании не учитывался, так как речь идет о XVIII столетии. Объем торговли, проходившей через него, всегда выглядел мелким, эпизодическим, возникавшим в периоды приостановки торгов в районе Кяхты — Маймачена. Главная беда заключалась в том, что он находился слишком далеко от Иркутска, а большак и водные пути к нему вели весьма извилистые. Замечательный путешественник и автор знаменитых путевых заметок Петер Симон Даллас, посетивший Цурухайтуй в 1772 году, собственными глазами убедился в том, что изделия, продававшиеся там небольшими партиями, практически ничем не отличались от изделий, продававшихся в Кяхте, но по большому счету их изготавливали местные ремесленники. Русские купцы везли сюда обычные меха, но в основном из ближайших районов: шкуры лисицы из Даурии, соболиные шкурки и шкурки горностая из бассейна Лены. Важная доля в торговле приходилась на живой скот — быков, лошадей и овец, на шкуры — овчину, козлину, мерлушку, юфть и сафьян. Большая часть такого товара могла поступать из Даурии. П.С. Даллас упоминает русские и голландские ткани, а также маленькие зеркала, причем все это выставлялось на торги в небольших количествах. Китайские участники приграничной торговли везли кирпичный чай для сибиряков, ткани (хлопчатобумажную китайку и дабу, камку, фуляр), желтый табак, коричневый сахар, сахарные конфеты и асями, или китайские халаты для сувенирной торговли.

Таблица 3

Объем торговли в Цурухайтуе за 1766, 1768–1772, 1775, 1802–1805 гг., руб.

Примечание. Данные округлены до полного рубля. Заимствовано у М.Д. Чулкова из «Исторического описания» (III. Кн. 2. С. 340–341). Статистика экспорта за 1770 год указана не точно, но исправить ее не представляется возможным. Статистика за 1766, а также 1768–1772 годы заимствована у М.Д. Чулкова из «Исторического описания» (III. Кн. 2. С. 340–341); сравните со статистикой X. Трусевича из его труда «Посольския и торговыя сношения» (С. 161–162). В своем труде «Очерки развития» М.И. Сладковский на с. 18 воспроизвел статистику М.Д. Чулкова, но допустил ошибку в том, что представил ее в тысячах рублей. Уильям Туке в книге «Жизнь императрицы России Екатерины II» (The Life of Katherine II, Empress of Russia) на c. 463 представил статистику торговли за 1775 год, но добавил, что на валовом товарообороте 3500 рублей собрали пошлину в размере 8330 рублей! Статистику за 1802–1805 годы вычислили в результате сопоставления данных из книги Н.В. Семивского «Новейшия, любопытныя и достоверныя повествования о восточной Сибири, из чего многое доныне не было известно» (С. 169–170) и отчета Министерства коммерции «Государственная торговля». Как сказано в примечании к таблице 1, в статистике Н.П. Румянцева объединены данные по Кяхте и Цурухайтую, тогда как у Н.В. Семивского приводятся данные только по Кяхте. Так, в статистику Н.П. Румянцева по русскому экспорту фактически включена стоимость только русских товаров, то фактическая общая стоимость российского экспорта через Цурухайтуй могла быть несколько больше, чем указана в данной таблице. Однако представляется разумным исходить из того, что количеством иноземных товаров, вывезенных через Цурухайтуй, можно пренебречь в силу его мизерности. Предложенная статистика в лучшем случае представляется близкой к истине, однако она дает общее представление о масштабах торговли.

Достоверная статистика валового товарооборота сохранилась всего лишь по считанным годам. Л. Ланг утверждал в своем отчете за 1736 год, что, по его собственным наблюдениям, на данной заставе торговля шла исключительно вяло. Он заверил чиновников Санкт-Петербурга в том, что совершенно определенно она «не превышала 10 тысяч рублей в год», быть может, находилась на уровне гораздо ниже — около тысячи рублей. В таблице 3 воспроизведена статистика по состоянию на окончание XVIII и начало XIX столетия. С большой долей вероятности ее можно считать предположительной, зато она на самом деле указывает на малый масштаб товарообмена. Он выглядел настолько незначительным, что жителям Цурухайтуя приходилось отправляться с оказией в Нерчинск и Иркутск для приобретения многих предметов первой необходимости. Даже во время приостановки торгов в 1785–1892 годах, судя по сохранившимся признакам, подавляющее большинство сибирских купцов переправляло туда только лишь небольшую часть своих товаров, обычно доставлявшихся ими в Кяхту и Маймачен.