— Нынешним же вечером или ночью я обеспечиваю ваш побег, — на лету подхватил еще не высказанную мысль ноттингамца Тьерри. — К сожалению, вы не сможете забрать с собой всех лошадей, но незаметно вывести двух или трех, думаю, нам по силам. И, разумеется, вы увезете бумаги, причинившие нам всем столько неприятностей. Если отец вздумает послать за вами погоню, я постараюсь отговорить его. Но, полагаю, у него хватит забот и без вас.

— Остается только решить: кто, собственно, возьмет на себя это дело?

Изабель, услышав незнакомый голос, взвилась, опрокинув тяжелый табурет, Гай сам не заметил, как оказался на ногах, а не шелохнувшийся Тьерри, замысловато присвистнув, выговорил:

— Мой братец пребывает в глубокой уверенности, что прикончил вас вчера ночью, и, похоже, он недалек от истины…

— Я упал, — хмуро буркнул шотландец. Похоже, громкий разговор в соседней комнате заставил его проснуться, не шумя, добраться до дверей и, как заподозрил Гай, не пропустить ни единого сказанного слова («А если он подслушивал с самого начала? — от этой догадки сэра Гисборна бросило в дрожь. — С того момента, когда явился де Гонтар?»). Ноттингамец вдруг вспомнил, что символом родины его компаньона служит чертополох, и характер Мак-Лауда во многом напоминал это растение, от колючек которого так просто не избавишься. Дугал еле удерживался на ногах, намертво вцепившись в дверной косяк, взгляд у него по-прежнему оставался несколько отсутствующим, однако первый же заданный им вопрос прозвучал вполне здраво. Как, впрочем, и следующая краткая речь, больше смахивающая на раздачу последних приказов перед битвой:

— Собираемся. Немедленно. Едва Рамон пронюхает, что мне повезло, нам конец. Они не станут ждать монахов, опасаясь, что мы сумеем выбраться из крепости и непременно проболтаемся, — он едва ли не рявкнул на Гая, намеревавшегося оторвать напарника от дверного косяка и хотя бы усадить, с досадой спросив: — Где Френсис, чтоб ему пусто было? И куда вы дели мое барахло?

— Сожгли, — виновато признался Гай. — Оно больше никуда не годилось. Фибулу я сохранил… — в его разум вдруг пробилась коротенькая мысль, чуть не заставившая его глупо захихикать: никто, исключая единственную здесь женщину, не заметил бросающегося в глаза обстоятельства — Мак-Лауд стоял, по пояс завернувшись в содранную с кровати простыню, на желтоватой ткани которой начали проступать размытые красные пятна от потревоженных ран. Мистрисс Изабель скромно отвела взгляд, но Гай все-таки поймал мелькнувшее в слегка раскосых голубовато-зеленых глазах девушки веселое восхищение, недовольно подумав: «И эта туда же… Что они все находят в этом типе, не понимаю?»

— Полагаю, я в состоянии разрешить ваши затруднения, — с легкой насмешкой заявил Тьерри. — Вы примерно одинакового роста и сложения с Рамоном…

— Так и знал, что этим закончится, — Мак-Лауд качнулся вперед, преодолел два шага до ближайшего табурета, рухнул на него, едва не своротив стол, и приглушенно взвыл, задев поврежденную руку. Спустя несколько мгновений он взвыл еще раз, не найдя ни одного полного кувшина. — Вы что, все вылакали?

— Да, и перестань буянить, — огрызнулся Гай, и тут в бессчетный раз за этот долгий день коричневатая дверная створка с тихим скрипом приоткрылась. В щель заглянуло бледное, тонкое лицо девочки-подростка с двумя темными провалами настороженных глаз.

— Бланка? — внезапно растерялся де Транкавель-средний, торопливо поднимаясь. — Что ты здесь де…

— Я пришла за вами, — девочка шустро проскользнула в комнату, замерла, прижавшись спиной к двери, и быстро заговорила: — Я видела. Это сделал Гиллем, а ему приказал Рамон.

— Что приказал? — с почти нескрываемой тревогой спросила Изабель. — О чем вы говорите, леди Бланка?

— Гиллем вместе со своей верной парочкой — Монтаро и Кристианом — подкараулили мессира Франсиско… и утащили… туда, вниз, в Убежище, — беззвучным шепотом произнесла Бланка. — Вряд ли они решатся причинить ему какой-либо вред, но как только придет Рамон…

— Проклятье! — Тьерри, на миг позабыв о своем ледяном спокойствии, треснул кулаком по столу, так что подскочила и опрокинулась тяжелая глиняная кружка. — Это уже чересчур!

— Нас опередили, — сухо заметила Изабель и повернулась к еле слышно всхлипывавшей девочке, заговорив ровным и ласковым голосом: — Леди Бланка, вы знаете, где сейчас находится ваш старший брат? Рамон? — короткий, судорожный кивок. — Можете отвести меня туда?

— Зачем? — тяжело спросил Гай, уже догадываясь о возможном ответе.

— Я должна кое о чем позаботиться, прежде чем покинуть это место, — мягко отозвалась девушка. — Женщина всегда вызывает меньше подозрений. Мне понадобится час, самое большее — полтора. Встретимся в нижнем дворе, у конюшен.

— Но… — опешил сэр Гисборн.

— Пусть идет, — непререкаемым тоном заявил Мак-Лауд. — Она знает, что делает. Так, Баохан Ши? Ты ведь не любишь проигрывать?

— Как и ты, горец, как и ты, — с этим словами мистрисс Уэстмор исчезла в темном коридоре, прихватив с готовностью устремившуюся вслед за ней девочку. Трое молодых людей озадаченно переглянулись.

— Что она задумала? — тоскливо вопросил Гай. — Дугал, что она собирается делать?

Ответа он не дождался. Тьерри выскочил вслед за дамами, коротко бросив, что вернется через четверть часа и постарается раздобыть какую-нибудь одежду для шотландца, Мак-Лауд впал в состояние тихой ярости и огрызался на любое слово, а сэр Гисборн, впервые узнавший, что такое настоящее беспокойство, поспешно распихивал их пожитки по вьюкам и мешкам, ломая голову над тем, как им быть, если компаньон окажется не в силах спуститься по лестнице или усидеть верхом на лошади. Чем бы его не напоил Франческо, снадобье оказывало свое действие, но кто может знать, на какое время оно рассчитано?

И вот еще что: почему мессир де Гонтар сказал, будто итальянец из Ассизи спас Дугалу жизнь сам того не подозревая?..

* * *

Неизвестно почему, но, сидя на набитом отрубями мешке в полутемной конюшне и слушая гулкие вздохи лошадей, Гай начал успокаиваться. Большая часть интриг обитателей замка Ренн по-прежнему оставалась для него укрытой непроницаемой тенью, однако кое-что им удалось вытащить на свет, и это «кое-что» оказалось весьма неприглядным зрелищем. Теперь ясно, отчего господа из Редэ так боятся допускать посторонних в свои тайны.

«Но главного мы так и не узнали, — с сожалением подумал сэр Гисборн. — Что создало этот вихрь загадок? Какого события ждет Рамон и каким образом оно связано с Книгой?»

Он обернулся, решив напомнить компаньону о данном обещании и вызнать хоть что-нибудь, но вовремя вспомнил: Тьерри настоятельно просил их сидеть тихо и лучше всего — не разговаривая. Они прятались в самой дальней, наполовину пустой конюшне, где держали не породистых, а обычных, рабочих лошадей. Вечером сюда редко кто заглядывал, однако в их положении не стоило забывать об осторожности. Сам де Транкавель-средний караулил снаружи, дожидаясь возращения женщин — сводной сестры и мистрисс Уэстмор. Бегство подготовлено, остается только разыскать угодившего в серьезный переплет мессира Франческо и вытащить его.