Спустя минуту по направлению движения Блесны мчался целый батальон автомобилей, заполненных офицерами болгарских спецслужб, полицейскими и бойцами «Аргентума». Подполковник Кузнецов находился рядом с водителем в генеральской машине, на полной скорости несущейся за виднеющимся вдали полицейским автомобилем Плутония. Болгарский генерал в первую же секунду мгновенно оценил сложившуюся ситуацию и не стал препятствовать «Аргентуму», справедливо полагая, что у загадочного спецотряда КГБ технологий значительно больше, нежели имеется в его распоряжении.

— Быстрее! — бросил водителю Кузнецов, одной рукой придерживая командирский планшет и другой переключая его из режима радара в режим приёма видеосигнала камеры, встроенной в роговицу старшего лейтенанта Екатерины Нечаевой. — Блесна! Две минуты до пуска! Ты засекла диверсанта?

— Сигнал усиливается! — скороговоркой ответила Блесна. — Я где-то рядом!

Экран планшета зажёг картинку, и Кузнецов вгляделся в то, что видит сейчас Нечаева. Её машина, отобранная у кого-то из местных журналистов, на опасной скорости мчалась по улице какого-то небольшого населённого пункта. Из кабины генеральского авто Кузнецов уже видел его окраины, но Блесна опережала остальной отряд на полтора километра. Единственным, кто может успеть её прикрыть, был Плутоний, и он хорошо это понимал, выжимая из готовой развалиться полицейской машины всё, что только можно.

— Я чувствую источник сигнала! — Блесна резко ударила по тормозам. — Это здесь!

Её машина, юзом закручиваясь поперёк дороги, остановилась возле небольшого жилого домишки, и Блесна выскочила наружу, выхватывая пистолет. Она рванулась к дому и в два прыжка преодолела двухметровый забор, пробежавшись по его декоративной лепнине, словно по ступенькам. Оказавшись на небольшой лужайке, отделяющей домишко от забора, Блесна замерла, прислушиваясь к эфиру.

— Одна минута до пуска! — Кузнецов скользнул взглядом по циферблату часов и обернулся к водителю. — Быстрее! На втором перекрёстке налево — и полный газ!

— Он в доме, на первом этаже! — определила Блесна. — Приступаю к задержанию!

Она сорвалась с места, набирая разбег прямо в сторону стены, и мощным прыжком взлетела на двухметровую высоту, оказываясь на уровне окна. Её тело врезалось в оконное стекло, выбивая его вместе с хилой рамой, и Блесна влетела внутрь дома вместе с ворохом стекольных осколков. Она приземлилась посреди небольшой комнаты, мгновенно принимая стрелковую стойку, и взяла на мушку опешившего человека в дождевом плаще, стоящего в шаге от грубого деревянного стола. На столе был установлен портативный радиопередатчик, мимо которого тянулся толстый экранированный электрошнур к пульту управления, зажатому в руке шпиона. Из пульта торчал поворотный ключ, являющийся тумблером инициации взрыва. В другой руке шпион держал пистолет.

— Ни с места! — выкрикнула Блесна. — Бросай оружие!

— Расслабься, беби! — по-английски заявил шпион, разжимая руку с пистолетом.

Его оружие с грохотом упало на пол, он освободившейся рукой медленным движением сбросил с себя накинутый на плечи плащ и насмешливо ощерился:

— И не делай резких движений!

— Твою мать! — выругался Кузнецов, разглядывая шпиона глазами Блесны.

Шпион был с головы до ног облеплен шашками синтетической взрывчатки.

— Один выстрел, — усмешка шпиона стала шире, — и всё здесь взлетит на воздух! От тебя останутся одни кишки! А наверху, на чердаке, сидят связанные хозяева этого дома! Подумай о них, бэби! У них дети!

Он сделал шаг в сторону стола с радиостанцией, и Блесна угрожающе вскрикнула:

— Стоять! Ещё шаг, и я прострелю тебе ногу!

— Там тоже есть взрывчатка, бэби! — усмехнулся шпион. — Она есть даже на лице! Моё лицо выложено ею как гримом. Ты проиграла, так что лучше расслабься, если хочешь сохранить свою упругую задницу одним целым!

Позади Блесны послышался скрип экстренно тормозящей полицейской машины и окрик Плутония, адресованный полицейским:

— Ломайте дверь, я через окно!

В следующую секунду рука шпиона метнулась к ключу на пульте, и Блесна выстрелила. Яркая вспышка засветила изображение, и телеэкран погас. Спереди донёсся оглушительный взрыв, и Кузнецов увидел, как в глубине улицы в небо взметается мощный фонтан из огня и обломков здания, сменяющийся языками вспыхнувшего пожара.

На месте взрыва подполковник Кузнецов был через полминуты. Домишко разворотило напрочь, от него остались лишь охваченные пожаром обломки стен. Подоспевшие бойцы «Аргентума» совместно с болгарскими товарищами принялись тушить пожар, таская воду из ближайшего колодца, и Кузнецов, сунув командирский планшет в руки Радону, подбежал к бойцам, спешащим к пожару с вёдрами в руках:

— Выливай на меня, живо! — выкрикнул подполковник.

Оба бойца поняли всё мгновенно. На Кузнецова опрокинули два ведра воды, он сделал глубокий вдох и рванулся сквозь пламя внутрь дома. Отыскать Блесну в дыму и пламени удалось быстро: домишко был невелик, и опытный офицер понимал, в какую сторону её отбросило взрывом. Но опознать старшего лейтенанта Нечаеву было невозможно. Подполковник вынес на руках сплошное обожжённое кровавое месиво человекообразной формы, сочащееся кровью и покрытое спёкшимися воедино лохмотьями платья и плоти.

Вырвавшись наружу, Кузнецов выдохнул и закашлялся:

— Связь с Волшебником, немедленно! Машину, быстро! В аэропорт!

Подоспевшие бойцы помогли ему уложить изувеченное тело Блесны в автомобиль, и подполковник услышал голос Радона, возящегося в соседней машине:

— Аргон, мы нашли Плутония! С ним всё хреново. Я сделал ему все инъекции из нашей аптечки, он задышал, но долго не протянет!

— Есть связь с Волшебником! — В укреплённой на ушной раковине гарнитуре рации зазвучал голос Криптона: — Аргон, вы в эфире!

— Александр Иванович, что случилось? — голос Сеченова был взволнован. — Простите… то есть, Аргон! Это Волшебник! Приём!

— У нас потери! — выдохнул Кузнецов, захлопывая дверь в автомобиль. Он махнул рукой бойцу «Аргентума», сменившему водителя: — Гони!

— Потери?.. — Сеченов погрустнел. — Кто-то пострадал?

Обе машины взревели двигателями и умчались в сторону аэропорта. Кузнецов проводил их взглядом и посмотрел на свои руки, густо залитые кровью Блесны:

— Блесна и Плутоний. Тяжёлые минно-взрывные травмы. Ожоги четвёртой степени. Множественные переломы. Открытые черепно-мозговые травмы.

— Как?! — опешил Сеченов. — То есть… немедленно везите их ко мне! Я подготовлю операционную! Вколите полимерный коагулянт, противошоковое, экстренный иммуномодулятор и препараты из ампул «Б» и «Ц»! Поставьте капельницу с плазмой!

— Всё вкололи, — мрачно ответил Кузнецов, отирая кровь о покрытый копотью и пеплом пиджак. — Капельницы будут поставлены, как только «Ласточка» пойдёт на взлёт. Мы прилетим вторым рейсом… — Он вышел из эфира, на мгновение умолк и тихо закончил: — Сделайте хоть что-нибудь, Дмитрий Сергеевич… Вы же волшебник…

***

Изнурительная операция длилась шестнадцатый час, но все усилия были тщетны. Что бы он ни предпринимал, вернуть к жизни тело Екатерины Нечаевой не удавалось. Повреждения были столь жестоки, что женщина фактически умерла в момент взрыва, и лишь полимерные препараты не позволяли её мозгу погибнуть следом за телом. Но даже полимеры далеко не всесильны. Разорванный почти надвое