Одна группа проводила мозговой штурм в поисках способов побудить американцев экономить бензин. Группу сначала разделили, а затем снова собрали.

Левополушарные участники предложили провести рекламную кампанию, поощряющую людей покупать велосипеды и ездить на них. Правополушарные предложили, чтобы экологически чистые электромобили автоматически получали преимущественное право проезда на всех дорогах, были освобождены от штрафов за нарушения правил дорожного движения и бесплатно получали кофе и газеты на стоянках, пользовались мойками и индивидуальными просторными туалетами на всех платных дорогах между штатами.

Они объединили два этих подхода в одну идею: велосипедные станции. Велосипедные станции – это место, где люди могут поставить на стоянку велосипеды, снять дорожную одежду, умыться и подготовиться к работе. Эти станции также могли бы быть местами общения, где можно выпить кофе, почитать газету, отдохнуть или перекусить. Станции располагались бы вдоль линий пригородных электричек и предоставляли услуги от простой крытой стоянки до многофункциональных транзитных центров, которые в итоге объединили бы различные варианты экологически чистого транспорта, давая жителям пригородной зоны возможность воспользоваться электромобилями, брать напрокат автомобиль или велосипед. Предоставляя велосипедистам такого рода услуги, город решал бы проблемы и экологии, и транспорта.

Несколько лет назад я с рядом ученых участвовал в совещании, посвященном образовательной реформе. После него обсуждал свое разочарование результатами с отцом Томом, францисканским монахом, который преподавал в Университете св. Бонавентуры. Я обсудил эту проблему со многими участниками перед совещанием, поскольку знал: у них было много необычных и уникальных идей, однако они сдерживались и все время предлагали одни и те же старые, консервативные идеи. Отец Том рассмеялся и сказал, что эти преподаватели копили идеи для собственных публикаций. Ученые параноидально относятся к оригинальным идеям, полагая, что их хотят украсть. Они посещают такого рода собрания, чтобы узнать, что сделали другие.

Затем он рассказал такую историю. Много лет назад в Японии один миссионер решил, что было бы хорошо отпраздновать Новый год в деревне большим кувшином горячего вина. Монах попросил десять самых богатых людей принести по одному большому кувшину вина для огромного котла, так как ни один из них не мог обеспечить вином всех. На пути к своим винным погребам каждый подумал: «Мое вино слишком ценное, чтобы делиться им! Вместо этого я просто принесу кувшин воды, и, так как все остальные принесут вино, никто об этом не узнает». Итак, когда десять самых богатых людей собрались, каждый из них с важным видом вылил содержимое своего кувшина в большой котел. Когда котел нагрели и всем разлили горячую воду, они сконфуженно посмотрели друг на друга…

Все, что мы должны сделать, – бросить на пути мозга что-нибудь странное и необъяснимое.

Сунь-цзы

Мозг, подобно музыкальному инструменту, обладает замечательными эмерджентными свойствами[19]. Некоторые старинные музыкальные инструменты имеют специальные струны, известные как резонирующие. Эти струны в игре не участвуют, но резонируют из-за колебаний других струн. Таким образом, они создают музыкальные звуки помимо аккордов, исполняемых на поверхностных струнах. Кажется, что звуки создаются из ничего. Точно так же, я полагаю, резонирующие элементы есть у нас в мозге, которые, подобно аналогичным струнам, увеличивают возможности мозга и развивают способность устанавливать косвенные сложные ассоциации.

Мы обладаем способностью придумывать и создавать новые предметы из их частей, свойств внешнего мира, сущностей, посторонних мыслей и объектов. Через косвенные ассоциации («резонирующие струны» мозга) мы концептуально объединяем разнородные предметы в новые идеи или изобретения. Люди начали с объединения костей животных и охоты, в результате чего появилось оружие из кости. Тем же способом через какое-то время мы изобрели лампочку, телевидение, космические спутники и другие технологии.

Это мышление настолько естественно для нас, что мы даже не замечаем, насколько оно фантастично. Хороший пример концептуального смешения – обычная метафора. Когда вы видите метафору «Они роют себе финансовую могилу», то сразу понимаете ее смысл. Однако нет никакой связи между рытьем могилы и инвестициями. Нет никакого логического способа установить связь между могилой и деньгами. Как мы узнаем, что это означает?

Сознание берет одни исходные данные (рытье могилы) и другие (финансовые инвестиции) и смешивает их без особого труда. Но смысл не содержится ни в одних исходных данных; он появляется в результате объединения. Это объединение приводит к возникновению структуры, не представленной в исходных данных, но которая создает новое эмерджентное значение. Внешне без каких-либо усилий в нашем сознании объединяются разнородные предметы, образуя обширные сети косвенных ассоциаций. Получившиеся путем смешения эмерджентные мысли и идеи кажутся простыми и понятными на сознательном уровне.

Естественная креативность означает реагирование на сущность вещей. В упомянутой выше метафоре мы устанавливаем связь между рытьем могилы и финансовыми инвестициями, потому что подсознательно реагируем на сущность метафоры, заключающейся в связи между потерей жизни и потерей денег.

Рассмотрим пример ученого, которому поручили разработать клей для использования в терапии и хирургии. Суть его задачи – в склеивании предметов друг с другом. Он исследовал разные способы, которыми одни объекты прикрепляются к другим. Однажды во время ремонта причала для своей лодки он заметил, как сильно мидии прикреплены к пирсу. Ученый обнаружил, что мидии выделяют вещество, позволяющее им надежно цепляться за любой объект и оставаться там под ударами океанских волн. Сегодня ученый воспроизводит клеточный состав этого вещества и разрабатывает клей, который надеется когда-нибудь использовать для заживления сломанных костей.

Гештальт-психологи провели показательный эксперимент на собаках. Животных обучали подходить к объекту, когда им показывали белый квадрат, и избегать объекта при демонстрации серого квадрата. Когда собаки обучились этому, экспериментаторы стали использовать серый и черный квадраты. Собаки сразу стали подходить к объекту, когда им показывали серый квадрат (который ранее ассоциировался с избеганием), и избегать объекта, когда им показывали черный квадрат (который ранее не был связан с действием). Возможно, вместо того чтобы воспринимать серый, белый и черный цвета как абсолютные стимулы, собаки реагировали на более глубокую суть – светлое в сравнении с более темным.

Многие утратили естественную чувствительность к сути, поскольку нас приучили обращать внимание на детали опыта, а не на общие моменты. Предположим, нас попросили сконструировать консервный нож. Большинство идей были бы основаны на нашем опыте и ассоциациях с деталями консервных ножей, которые мы уже использовали, и в итоге мы, вероятно, сконструировали бы нечто, лишь незначительно отличающееся от существующего консервного ножа.