для отклонения царя от поездки, т. е. от свидания с Вассианом. Когда царь по пути заехал в Троицкий монастырь и зашел к Максиму, тот начал уговаривать его отложить дальнейшую поездку; Максим говорил Ивану, что вместо путешествия он должен озаботиться вдовами и сиротами воинов, падших под Казанью; совет был прекрасен, но царь не мог понять, почему исполнение обета съездить в Кириллов монастырь может помешать ему озаботиться семействами убитых под Казанью воинов, почему одно было несовместно с другим? «Если ты меня не послушаешь, — грозил ему Максим, — если позабудешь осиротелые семейства и поедешь с упрямством, то сын твой не возвратится живой с дороги». Такая настойчивость могла только возбудить или усилить уже возбужденные подозрения Ивана, и он отправился на свидание с Вассианом. Сторонники Сильвестра, сопровождавшие царя, заметили, как Вассиан шептал что-то царю на ухо, знали, что совет его не может быть для них благоприятен, и с ужасом видели, что царь изъявил за него Вассиану живейшую благодарность{1043}; Курбский пишет, будто Вассиан сказал царю: «Если хочешь быть самодержцем, то не держи себе советника мудрейшего». Разумеется, это одна только догадка бояр, потому что если кто шепчет на ухо, то верно не с намерением, чтоб другие это слышали.

Смерть царицы Анастасии, последовавшая в 1560 году, повела к окончательному разрыву между царем и Сильвестровою партиею. Самое естественное чувство после потери любимого человека — это усиленная привязанность к тому, что любил покойный, и усиленная вражда к тому, чего не любил; но Иван знал вражду, существовавшую между Анастасией и Сильвестровой стороной; враги последней не замедлили дать знать царю, что смерть Анастасии была чрезвычайно выгодна для врагов ее; Иван помнил, что мать его была отравлена, и не мог не заразиться подозрением, особенно в то ужасное время; кто, подобно Курбскому, с такой щедростию расточает другим обвинения в отраве, тот не должен жаловаться, что его и друзей его подозревали в том же!

Предмет и пределы нашего сочинения не позволяют нам войти в подробности кровавой борьбы, которую вел Иван Грозный с древними притязаниями дружинников и потомков князей-родичей. Ужасы этой борьбы преувеличены пристрастными писателями, но только преувеличены, а не вымышлены; казней, преследований в Москве, Новгороде, Твери отрицать нельзя, сам Иван об них свидетельствует{1044}. Историк не должен быть адвокатом того или другого исторического лица; его обязанность при описании подобной борьбы состоит в том, чтобы, основываясь на актах несомненных, уяснить смысл борьбы, ее значение в истории народа. Обратимся же к этим несомненным актам.

В 1547 году двое князей, Мих. Вас. Глинский и Ив. Турунтай-Пронский, замыслили отъезд, были схвачены, прощены и дали записи не отъезжать ни к польскому королю, ни к папе римскому, ни к угорскому королю, ни к цесарю, ни к френцовскому королю, ни в Крым, ни в Ногаи, ни в Астрахань, ни в Казань, ни к братьям царским{1045}; 34 человека поручились за Пронского{1046}. В 1554 году были пойманы на отъезде кн. ростовские{1047}: главного из них зачинщика, Семена, сослали на Белоозеро. Год спустя по смерти Анастасии взята запись с кн. Вас. Мих. Глинского, который также проступил{1048}. В том же 1561 году царь счел нужным взять клятвенное обещание с 8 бояр в случае его смерти служить сыну его Ивану, мимо которого иного государя не искать, и ни к кому не отъезжать{1049}. В 1562 году 29 человек поручились по кн. Ив. Дмитр. Бельском, что ему не отъехать ни в которые государства, ни в уделы, и за этих поручников поручились еще 120 человек{1050}; и в том же году тот же Ив. Дмитр. Бельский уже снова бил челом за свою вину, что «преступил крестное целованье, и забыв жалованье государя своего изменил, з Жигимонтом Августом королем ссылался, и грамоту от него себе опасную взял, и хотел бежати от государя своего». Несмотря на это, царь Иван Грозный «холопа своего пожаловал, вины ему отдал»{1051}. В записи Бельский обещается: «Служити мне государю своему, и по нем сыну его большому, которой на государстве будет. А которые дети государя моего на уделех будут, и мне к ним не отъехатижь; также ми и к удельным князем ни х кому не отъехати». В следующем 1563 году Бельский с 6 другими боярами выручал другого отъезжика, кн. Александра Ив. Воротынского{1052}; за поручников поручились, по обыкновению, еще 56 человек. В следующем 1564 году выручен был Ив. Вас. Шереметев также двойным ручательством{1053}. В 1565 году бил челом боярин Яковлев за проступку{1054} и прощен за поручительством. В том же году был выручен из-под опалы Лев Андр. Салтыков с 2 сыновьями{1055} и кн. Вас. Сем. Серебряный с сыном{1056}. В 1566 году бил челом за проступку знаменитый воевода кн. Мих. Ив. Воротынский и выручен двойным ручательством{1057}. В том же году выручен был кн. Ив. Петр. Охлябинин и обещался никуда не отъехать и в чернецы не постригаться{1058}; в том же году был выручен боярин Очин-Плещеев{1059}.

Любопытнее предыдущих запись Ив. Фед. Мстиславского: в 1571 году крымский хан Девлет-Гирей пошел к Москве; царские воеводы Бельский, Морозов, Мстиславский, Шереметев, Воротынский, Татев, Темкин, вместо того чтоб отразить хана от столицы, расположились в ее предместиях и позволили татарам сжечь Москву. Дорогу хану к Москве указали изменники — 6 детей боярских{1060}. Царь в речи своей послам ханским говорил: «Брат наш (Девлет-Гирей) сослався с нашими изменники с бояры, да пошел на нашу землю; а бояре наши еще на поле прислали к нему с вестью въстречю, а люди наши с ним не бились, и пришед Москву зжег»{1061}. Можно было бы подумать, что Иван напрасно обвинял воевод, хотя поведение их в самом деле было очень подозрительно; но вот что говорит сам кн. Мстиславский в записи, данной им после этого случая: «Се яз кн. Ив[ан] Мстиславской, что есми Богу, и св. Божьим церквам и всему православному крестьянству веры своей не соблюл, а государю своему ц[арю] и в. к. И[вану] Васильевичу] всея Русии и его детям, и его землям, и всему православному крестьянству и всей Русской земле изменил, навел есми с моими товарыщи безбожнаго крымскаго Девлет-Кирея царя»{1062}. По ходатайству митрополита Кирилла и 24 других духовных особ царь простил