– Привет, Монтана, что ты рисуешь?

– Вас, – ответила она.

Софи готовила. Казалось, готовить пищу ей в удовольствие и не требует ни малейших усилий. Бекон шипел на сковороде, а она тем временем с ловкостью хирурга резала лук, зажав в зубах кусочек французского батона.

Живот начал предательски урчать. Я вспомнил, что не ел с самого рассвета, да и тогда всего лишь перекусил сэндвичем с арахисовым маслом.

– Кусок хлеба во рту – старый фокус, чтобы не заплакать, когда режешь лук, – сказала Софи. Она закончила резать, бросила кучу нарезанного лука в сковороду с беконом, а кусочек хлеба выкинула в открытый иллюминатор у себя над головой.

– Я все еще думаю об этой прыгающей рыбе. Это было удивительно, – сказала Софи, выливая яйца на горячую сковороду. – Я рыбачила всю свою жизнь, но в Средиземном море слишком мало рыбы. – Она искусно перевернула омлет. – Я никогда не думала, что такая большая рыба может прыгать так высоко.

Софи аккуратно выложила омлет на тарелку, украшенную кусочками манго и арбуза.

– Где вы раздобыли арбуз? – удивился я.

– В Доминиканской Республике. Пожалуйста, садитесь, – сказала она.

Я протиснулся мимо камбуза и нечаянно коснулся плеча Софи, когда она потянулась за полотенцем. На меня повеяло ароматом жасмина. Я сел напротив Монтаны.

– Ну, – сказал я, – утро еще не кончилось, и у нас еще осталось несколько часов. Хотите, попробуем после завтрака еще раз?

– Вы не шутите?

– Нет, не шучу. Мои друзья приедут только после обеда, а до того времени мне нечем заняться.

– Это было бы замечательно!

Она вытащила из духовки свежие круассаны и теперь намазывала их маслом. Я мельком взглянул на переборку с правого борта, увешанную снимками Софи и Монтаны. На одной из фотографий был запечатлен мужчина, висящий на выступе скалы.

Монтана продолжала рисовать, сильно хмуря лоб, и ее маленький розовый язычок высунулся из уголка рта.

– Как они так высоко прыгают? – по-деловому спросила она.

– Кто? – не понял я.

– Рыбы. У них же нет ног.

– У них зато есть хвост, – ответил я.

Она захихикала, продолжая рисовать, а потом сказала:

– Мой папа любит рыбачить. Я рыбачу с ним во сне.

– Правда? – отозвался я, внезапно почувствовав себя немного неуютно.

– Да. Мы ловим много разных рыб, но мне не нравится их трогать. Они скользкие такие, знаете ли, – она продолжала рисовать, а потом подняла глаза и указала на фотографию. – Это он. Мой папа упал с горы до того, как я родилась. Теперь он живет на небе. Он – звездочка, и я вижу его ночью. Он очень близко, но я не могу потрогать его. Иногда мне от этого грустно.

Не зная, что ответить, я снова посмотрел на фотографии.

Софи поняла, что мне неловко. Судя по всему, она уже не в первый раз попадала в такие ситуации. Она заговорила с Монтаной на французском: маленькая художница отложила карандаш и блокнот и соскользнула со стула.

– Будет здорово поймать живую рыбу с живым человеком, – сказала мне Монтана. Она одарила меня озорным взглядом и подняла рисунок, чтобы все его увидели. На картине был изображен мужчина в маленькой лодке и гигантская рыба с ногами, соединенные линией. К рыбьим ногам она пририсовала кроссовки с пружинами на подошве.

– Я нарисовала вашей рыбе ноги, – хихикнула она. Я собирался выдать какой-нибудь комментарий, но она уже исчезла в каюте.

Софи принесла две тарелки и поставила их на стол.

– Mon Dieu,[146]я не накрыла стол! – воскликнула она. – Пожалуйста, простите.

С этими словами она вытащила из ящика в камбузе две подставки под тарелки, приборы и тряпичные салфетки. В долю секунды стол был накрыт.

За завтраком Софи Диамант поведала мне свою историю.

Она родилась и выросла на Корсике в маленькой прибрежной деревушке под названием Кальви. Ее дед служил капитаном американского сторожевого торпедного катера на острове Ки-Уэст, Флорида. На Корсику его направили во время Второй мировой войны. Он влюбился в остров и дочь хозяина отеля, и домой решил не возвращаться. В приданое он получил отель, потом открыл на его базе дайвинговый клуб и постепенно поднял семью на ноги. После того как отец Софи трагически погиб в одном из учебных погружений, она сблизилась с дедом. Говорят, приключения у корсиканцев в крови, и Софи не была исключением. С раннего детства ей, конечно, приходилось уступать излишне опекающей ее матери, которая не отпускала ее далеко от дома. Но потом она выросла и отправилась в колледж в Париже, где увлеклась фотографией. Благодаря дружбе ее деда с легендарным Жаком Кусто она в итоге получила работу на «Калипсо». К тому времени как ей исполнилось двадцать пять, она уже дважды совершила кругосветное плавание. Во время ее последнего плавания, когда она находилась в Тасмании, мать и дед умерли. Мать похоронили рядом с отцом в Кальви, а дед перед смертью распорядился, чтобы его похоронили на Ки-Уэст – его родине. Софи Диамант осталась горевать одна в открытом море.

Благодаря своей работе с Кусто она заработала себе хорошее имя и теперь была фотографом-натуралистом. Это и завело ее в далекое и голое Мали, бывшее царство Сахары, известное как Французская Западная Африка. По заданию одного французского журнала она поехала снимать историю о племени, населявшем скалы Бандиагара. Племя называлось догоны. Оно тщательно охраняло землю своих предков – таинственного племени теллем, шаманы которого, по легенде, умели использовать свои магические силы, чтобы летать вокруг скал. Догоны сохранили свою древнюю мифологию: по ней обитающие в пустыне лисы предсказывали будущее, духи бродили на свободе, а камни и деревья охраняли высокие посмертные обители их предков.

На съемках Софи встретила отца Монтаны – инструктора по альпинизму по имени Ларри Мур. Хотя он жил в Монтане, родом, как дед Софи, был из Флориды.

– Я не переставала удивляться, – сказала она, – как такой великолепный альпинист, как Ларри, мог родиться во Флориде.

Ларри приехал в Мали, чтобы возглавить экспедицию по отвесным склонам Бандиагара. Ближайшие отели находились в тысяче миль, а хижины, которые сдавали местные жители, были переполнены, так что Софи, сирота с Корсики, делила палатку со скалолазом из Флориды. Софи узнала, что Ларри вырос на Флорида-Киз и работал на Ки-Уэст. Она рассказала ему, как ее семья связана с островом, и что она собирается сплавать туда на могилу деда. А еще передала ему истории, которые часто слышала от деда: об аллигаторах, индейцах, путешествиях в Гавану и красотах Флорида-Киз.

То, что рассказал ей о Ки-Уэст Ларри, лишь подогрело ее желание увидеть этот мистический город собственными глазами. Она буквально грезила своей поездкой на Ки-Уэст.

Странная штука жизнь. Я приехал на остров Удачи, чтобы побыть наедине со своими мыслями, порыбачить в одиночестве, а потом совершить гигантский прыжок в новую главу своей жизни. Но не успел оглянуться, как мне сервировала завтрак чаровница с Корсики, направлявшаяся туда же, куда и я. Когда Софи рассказала мне о своем желании съездить на Ки-Уэст, я сперва хотел поделиться с ней своими планами. Но чувствовал, что в истории Софи и Монтаны была какая-то недосказанность, и решил попридержать язык. Я рад, что интуиция меня не подвела.