chitay-knigi.com » Любовный роман » Солнечное настроение - Глория Му

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 131
Перейти на страницу:

Они быстро поймали такси и доехали до дома. Вероника жила в старой родительской однокомнатной квартире. А когда-то они теснились здесь вчетвером.

Павел собирался поговорить с сестрой логично, взвешенно и разумно (памятуя, что он человек цивилизованный). Но его рассудительность разлетелась в клочья от тупого Вероникиного «а если я его люблю?». Павел не заметил, что повысил голос, а потом уж и орать стал. Любит она? Кого? Мужика, у которого две семьи в прошлом, дети, алименты! Да на Даниле такие, как Вероника, гроздьями висят. Она хочет быть одной из массы? Возомнила, что она, мелюзга, способна утешить мужика, у которого на сердце кошки скребут? Нет, кошка, котенок глупый – это она, Вероника. А сердце Даниле поцарапали тигрицы, хищницы! Но ему только такие и интересны, а не восторженные гимназистки.

Вероника попыталась еще раз вякнуть про «люблю». В ответ услышала, что ее любовь – детская, глупая, наивная – будет выжжена каленым железом, растоптана сапогами, развеяна по ветру. Вплоть до трепанации черепа, пообещал Павел. Вероника скорчила недоверчивую гримаску, чем вызвала новый взрыв негодования брата. Он не употреблял нецензурных слов, но и тех, что произносил, хватило с лихвой, чтобы Вероника разрыдалась.

Павел орал, что она повела себя как продажная девка, потаскуха, дешевка. А уж «дура» было повторено десяток раз: дура влюбленная, дура малолетняя, дура мечтательная, дура непроходимая, дура глупая… Как будто существуют умные дуры!

Сначала Вероника плакала зло и гневно, потом по-девичьи горько, наконец – по-детски отчаянно. Первые две стадии Павел во внимание не принимал. Плачет, и правильно – есть причина. Он чувствовал себя отцом неразумной дочери. Отец должен воспитывать, без наказания воспитательного процесса не бывает. Сейчас горько, а на будущее – полезно, тяжело в учении… Но когда Вероникин плач стал напоминать скулеж маленькой раненой собачонки, в Павле проснулась-таки жалость. Он потоптался растерянно на месте, пробормотал хриплым после ора голосом:

– Ну, хватит! Будет! Развела мокроту.

Вероника ответила протяжным писком со скачками икоты.

Павел подошел к ней, вытащил из кресла, сел сам и устроил сестру на коленях, обнял ее, прижимая рукой голову к своему плечу. Тихонько укачивал.

– Успокойся! Ты же понимаешь, что я о тебе пекусь? Разве я могу видеть, как тебя несет по кривой дорожке, и молчать? Ты будешь вести себя как хорошая, умная девочка?

Ни слова Вероника произнести не могла, только икала. Павел задавал вопросы и домысливал ответы. Очень надеялся, что эти ответы демонстрируют начавшийся, пусть очень болезненно, процесс выздоровления сестренки. Болезнь называлась «глупая влюбленность». Способ лечения отеческий. Павел баюкал Веронику, гладил по голове и по плечу, приговаривал ласковые слова, оправдывался и объяснял свой гнев братской любовью.

Через несколько минут, еще не справившись окончательно с икотой, шмыгая носом, Вероника пробормотала:

– Ведь-ик можешь-ик, как человек-ик спокойно ик-ик, говорить! Чего-ик, орал? Как ик-ик припадочный. Ик!

«Кнут и пряник, – подумал Павел. – Не обязательно быть тираном, чтобы бессознательно пользоваться этими орудиями. Достаточно любить по-отцовски, по-братски. А вот с Ириной розги и ласка не пройдут. А что пройдет? Не знаю. Заноза! Не жена у меня, а заноза!»

Почувствовав свою власть, Вероника потребовала, чтобы братик уложил ее спать, посидел рядом с кроваткой, как возле больной, подогрел молочка и принес. Павел безропотно за ней ухаживал, только что песенку не спел и сказку не рассказал. Но, собравшись уходить, ласково и беспрекословно заявил, что отныне берет на контроль каждый шаг Вероники. То есть она обязана ежедневно, каждые три часа выходить на связь и сообщать, где, с кем находится, какие планы имеет.

Поцеловал в лобик и вздохнул:

– Когда-нибудь за мой братский подвиг ты оторвешь от своей счастливой семьи деньги и на них поставишь мне памятник. Надеюсь, прижизненный.

– Павлик, ты думаешь, Данила ко мне ничего… ни капельки, ничуточки?..

– С меньшим риском для психического здоровья ты могла бы влюбиться в Ди Каприо или какого-нибудь нашего артиста.

– В Безрукова? В Хабенского?

– Во всех вместе взятых.

* * *

Ирина закончила утюжку белья. Павел не приходил и не давал о себе знать. Она набрала номер телефона Данилы, разговор состоялся по меньшей мере странный.

– У тебя Павла не было? – спросила Ира.

– Был. Расквасил мне морду и ушел.

– Что сделал? – поразилась Ирина.

– Посоветуй как врач. Глаз заплыл, пол-лица вздулось, завтра буду как косорылый баклажан.

– Приложи лед, заверни его в салфетку и полиэтиленовый пакет. Через два часа мазь. Какая у тебя есть в аптечке? Даня, что произошло?

На последний вопрос Данила не ответил, покопался в аптечке, достал тюбик, прочитал название.

– Не подходит, – забраковала Ирина. – Это от геморроя.

– Вся наша жизнь – сплошной геморрой. От меня жена ушла, ты в курсе?

– Нет. Какой кошмар! Тебя Павел побил из-за Лены?!

– Еще не хватало, чтобы из-за этой геморроидальной твари… Другая девушка замешана.

– Вы не поделили с Павлом девушку? – У Ирины вмиг сел голос.

– Не бери в голову! Детский крем подходит? Более ничего нет.

– Детский крем не подходит, – машинально проговорила Ира. – Даня, я тебя прошу…

– Передай своему мужу, что если он считает меня подлецом и ублюдком, то сам скотина! Пока!

Данила положил трубку. Ирина опустила на рычаг свою. Она смотрела на руки. Пальцы не дрожали, хотя волнения было через край. Еще в квартире матери Ирина предположила, что после нервной встряски их знакомства и теплого общения она навсегда избавилась от досадного недостатка. Так и есть. Хоть одна польза.

Тревога отогнала усталость, отодвинула желание немедленно свалиться спать. Но голова ясной не стала. У Ирины имелся безотказный метод привести себя в состояние активного бодрствования. Метод простой – стакан крепкого сладкого чая. Случалось, приползала едва не на четвереньках домой, где маленький сын, больной папа, хмурый муж, отсутствие ужина и чистых отутюженных сорочек для них троих на завтра. Ирина заваривала крепкий чай, выпивала и через пятнадцать минут становилась бодра, как олимпиец перед стартом. Готовила ужин, стирала, гладила, играла с Николенькой, выслушивала папу, дурачилась с мужем, накрывала на стол… Но у бодрильного средства имелся существенный недостаток – оно действовало до четырех утра. До этого времени заснуть не удавалось. Полстакана чая не действовали вообще, а после целого глаз не сомкнешь до первых петухов. Три часа отдыха не восстанавливали силы, и вечером приходилось снова прибегать к допингу. Два года назад благодаря чаю, который действовал на нее как наркотик, Ирина довела себя до нервного истощения. Пришла в соседний кабинет, к коллеге, опытному доктору.

1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности