Его влекло к Оливеру. Чертовски так влекло. Наверное, будь он менее воспитан, давно бы себе признался в этом. Но Блеквуд старался оправдать желание, списывая его на другие эмоции. Усталость, занятость, долгое отсутствие женщины в постели, и прочее, прочее… А сегодня, кажется, пришел к согласию между своими душой и телом. И оба они хотели, нет, требовали этого мальчика.

Дорнан понимал, что не может себе позволить этого. И все потому, что просто не имел права портить жизнь молодого адепта из-за своих запоздалых извращенных желаний. И это сводило с ума.

Но он все же шел следом. Щелчком пальцев призвал магию, скрыв себя от посторонних взглядов. Отрезав куполом от звуков и запаха, чтобы чертов оборотень не уловил, если Дорнан сделает ошибку и приблизится к тому слишком близко.

Он шел за ними. Оливер казался немного пьяным. И Блеквуд вспомнил, что оба пили шампанское. К тому времени, как он нашел их у столика с выпивкой, черт знает, сколько бокалов успел опрокинуть в себя мальчишка под присмотром Итана. И возможно, еще этот факт толкнул его на преследование адепта.

Погода стремительно портилась. Холодный дождь пытался пробиться к некроманту через заслон его защиты. Блеквуд завернул за угол парка и увидел впереди, под зданием общежития, стоявших рядом Оливера и Хейла. Они разговаривали, но хитрый оборотень тоже был не глуп. Его магия не соперничала с магией некроманта и полог скрывший от посторонних взглядов и ушей говоривших, был слаб. Но ему в помощь пришла сама непогода. Дождь мешал расслышать слова, но не мешал видеть. И Блеквуд застыл, проклиная себя за то, что подсматривает, чего никогда не делал в своей жизни. Но черт подери, лучше бы он этого не делал.

Когда оборотень склонился к мальчишке, сердце Дорнана застыло.

«Нет!» — громко и отчетливо прошептал кто-то внутри него, но он уже знал, что последует дальше. И когда Хейл поцеловал адепта, внутри некроманта что-то взорвалось. Дикое, жестокое, безумное, едва не заставившее его открыть себя, сорваться, подбежать вперед и уничтожить Итана. Просто одним щелчком пальцев стереть с лица земли.

Магия поднялась, растеклась по телу, готовая повиноваться своему хозяину. Готовая убивать по его приказу, а в груди все сдавило от боли и того чувства жгучей ревности, которое ему, Дорнану Блеквуду, прежде было неизвестно.

И ладно бы мальчик начал отбиваться. Тогда он сорвался бы с места, рванул вперед и сделал то, о чем мечтал и на что ладони не просто чесались, а зудели сделать. Но нет. Они поцеловались, а потом начали разговаривать, а затем, как ни в чем не бывало, пошатываясь и опираясь друг на друга, пошли в общежитие. Итан, по всей вероятности, провожал своего друга, что было вполне объяснимо. Мальчик явно перебрал шампанского. И куда, спрашивается, смотрели те, кто был расставлен в зале, чтобы следить за поведением адептов? Черти что происходит вообще в Академии. А он сам, видимо, поглупел из-за своих непонятных чувств!

Дорнан понимал, что на этом ему стоит успокоиться и вернуться в свои покои. То, что его больше не интересует праздник, он знал. Да и изначально не планировал оставаться до конца бала. Вот только что-то не отпускало. Будто чьи-то сильные широкие ладони толкнули в спину, вынуждая идти дальше. До конца. Чтобы разобраться в происходящем.

Он качнулся вперед. Сделал шаг, другой, а затем едва не побежал к общежитию. Все это было не его делом. Но почему, черт побери, он не может оставить все так, как есть и жить своей жизнью, искать невесту и проклятый свиток? Почему?

Не найдя ответа, он шел. Достиг дверей и открыл их одним рывком, а затем, уже в зале, понял, что понятия не имеет, в какой комнате живет адепт Миллиган. Впрочем, это тоже не было такой уж проблемой. Не для него.

В комнате царил полумрак, когда Хейл занес меня на руках и уложил в парадном костюме прямо поверх покрывала на постель. Он вскинул руку, подбросив сгусток магии вверх и в тот же миг над нашими головами вспыхнул магический огонь, осветив помещение ровным мягким светом.

— Как себя чувствуешь, Оливер… — спросил он и тут же поправился, — или как та тебя?

Дурнота немного отпустила, и я посмотрела на оборотня, еще не зная, стоит ли открыться. А что, если он играет в свою игру и просто пытается таким образом вывести меня на «чистую воду»?

Итан скинул камзол и закатал рукава рубашки, обнажив мощные руки с крепкими кистями и тонкими пальцами. Наклонился ко мне и потянулся, чтобы ослабить ворот камзола, но я вскинула руки и проговорила:

— Я сам.

— Ты хотела сказать, сама? — произнес он, но попытку не предпринял, позволив мне расправиться с пуговичками самостоятельно.

— Ты… — я вздохнула. Что за проклятая дурнота и головокружение? И почему потолок кружится все сильнее и сильнее.

— Хорошо. Об этом поговорим после, — он сел на край кровати совсем рядом со мной и глядя в глаза, спросил:

— У тебя есть враги, Оливер?

— Какие еще враги? — я закрыла глаза и вращение потолка остановилось.

— Понятия не имею, какие. Если бы знал, разорвал бы их на части. Но не знаю. Уж прости. Я вижу только то, что тебя отравили. И, полагаю, сделал это тот человек, который толкнул тебя тогда, в зале. Помнишь?

Я помнила. Но это же был просто толчок. Человек пробирался через толпу гостей и неловко задел меня. И единственное его упущение состояло в том, что как истинный джентльмен, он не извинился. Не более того. О чем это вообще сейчас говорит Итан?

— Я пытался за ним проследить. Мне он не понравился изначально. Но я даже предположить не мог, что тебя отравили. А пошел за тем типом только по одной причине, — продолжил оборотень и я открыла глаза, приводя в действие поплывшие стены и потолок. Желудок вмиг скрутило в тугой узел, и я сделала глубокий вдох, прогоняя тошноту. А Хейл тем временем, продолжил:

— У него не было запаха. Вообще никакого. Люди, маги, звери и растения…все имеет запах, но только не этот маг, — Итан наклонился ко мне.

— Прости, что поцеловал. Я пытался определить, что с тобой.

— Ага, — я вяло кивнула. Мне было плохо. Чертовски так плохо.

— Позволь мне немного поработать над тобой. Я хочу понять, что на тебе, Олив, — невольно сократив мое имя, он и сам не понял, что угадал. А я снова закрыла глаза, чувствуя, как ладони оборотня проплывают над моим телом, едва касаясь.

— Что чувствуешь? — параллельно спрашивал он.

— Тошнит, — сейчас мне было не до приличий. И я решила пока не поднимать вопрос о том, как Итану удалось рассекретить меня. Хотя… о чем я вообще говорю. Я совершила ошибку еще там, в тренировочном зале. Стоило понять, что Хейл рано или поздно обо всем догадается. Хотелось бы, поздно, но он узнал раньше. А значит, придется уговаривать мужчину не выдавать меня. Но все это потом. После того, как жуткое головокружение и эта тошнота уйдут на задний план.

— Не говори никому, прошу, — все же, не удержалась я.