– Тем временем автомобиль кавказцев начал обходить автобус слева. Кавказцы еще надеялись перехватить «товар». Хлопнул выстрел, и автобус повело влево, автомобиль тоже сдал влево, избегая столкновения. Бандиты прострелили левый парный скат. Палачу удалось удержать тяжелую машину. Ничего, доедет на одном, лишь бы не стреляли, мои ребята уже близко. Автомобиль снова приблизился к борту автобуса. Если они прострелят второй баллон… И вдруг Палач ударил по тормозам. Грохнул выстрел. Но кавказцы проскочили вперед, и пуля срикошетив об асфальт, ударила в днище автобуса.

Палач вывернул руль влево, стараясь массой своей машины вытолкнуть джип кавказцев на встречную полосу, по которой шел грузовик. Это ему почти удалось. Автомобиль выскочил на полосу перед грузовиком. Водитель резко ушел влево, намереваясь обойти грузовик слева по встречной полосе, не увидев там машин. Но чуть-чуть не успел. Гудящий грузовик крылом и бампером все-таки задел автомобиль кавказцев, буквально выбросив его с дороги на осветительный столб.

В пылу сражения Палач забыл о второй машине – «Волге». И только взглянув в правое боковое зеркало, увидел, что «Волга» преследователей уже поравнялась с передней дверью автобуса. Но где же милиция?!

«Куда они будут стрелять: по колесам или в него? – думаю я. – Не промахнутся в обоих случаях». А Палач крутнул руль вправо. Но водитель «Волги» был настороже, и мгновенно увильнул. Через верхний люк «Волги» показался человек с автоматом в руках.

В этот момент дорога сделала поворот, и Палач увидел впереди милицейские машины с мигалками, перегородившие дорогу и, скорее, угадал, чем увидел нацеленные на автобус десятки пистолетов.

Кавказец в «Волге» мгновенно нырнул обратно в люк и «Волга», визжа шинами, круто развернулась и помчалась обратно. Палач нажал на тормоз, остановил автобус перед самыми машинами милиции. С шипением открылась передняя дверь.

– Немедленно выпустите детей! – загремел милицейский мегафон.

«Идиоты! – подумал я, – ведь он их все равно выпустит». Палач повернулся в салон:

– Выходите, конечная.

Связанные друг с другом перепуганные дети неуверенно выходили вниз и шли к санитарным машинам, стоящим в отдалении, а Палач смотрел им вслед. Из автобуса медленно выходили последние мгновения его жизни. Их оставалось все меньше и меньше. Он выйдет последним и не успеет даже сделать шага. Палач понимал, что его просто пристрелят.

– Так кто дал команду стрелять в него? – воскликнул я.

– Не горячись, – успокоила меня Светлана, – тебе вредно волноваться.

Федор удивленно посмотрел на журналистку, но ничего не сказал, а продолжил свой рассказ:

– Его бы сама милиция пристрелила. Зачем ей оставлять в живых психа, которого через день упрячут в психушку, а через полгода оправдают как невменяемого? Раз похитил детей – значит, маньяк. С такими надо быть безжалостным. В Москве будет одним маньяком меньше. Хорошо, что еще людей нет, ночь.

Палач вытащил из-за пояса пистолеты и выбросил через дверь на асфальт, не дожидаясь приказа, поднялся с водительского кресла, шагнул к выходу. В этот момент я подъехал к его автобусу. Вижу, кто-то дернул его за руку.

– Дядя!

Это была маленькая девочка, неизвестно почему не вышедшая из салона и непонятно как отвязавшаяся от своей напарницы, которая уже сидела в санитарной машине.

– Дядя, у меня живот болит, возьми меня на ручки.

– Не могу, это опасно. Иди вниз, там тебе помогут.

Девочка требовательно взглянула на Палача:

– Возьми! Они тебя убьют. Они же ничего не знают, – она кивнула на милицейские машины. – А если ты будешь нести меня, они тебя не убьют, потому что испугаются попасть в меня.

Об этом я потом узнал, девочка рассказала.

Повинуясь безотчетному порыву, Палач подхватил своими ручищами невесомое тельце, спустился по ступенькам и пошел к машинам.

– Не стрелять! – рявкнул динамик. – У него на руках ребенок!

Я так и представил себе, что голова Палача кружилась от давным-давно забытого ощущения – он прижимал к груди ребенка! Вечность тому назад… В какой-то прошлой жизни… И вот теперь снова, на короткие мгновения, десяток шагов.

– Постой, Федор, откуда тебе известно, что у Палача были дети? – опять не выдерживаю я.

– Да знаю, ты лучше слушай, – недовольный тем, что я прерываю его Федор продолжает: – Палач сглотнул и хрипло спросил:

– Как тебя зовут, девочка?

– Алеся, а тебя?

Он так и сказал, что Палач. Девочка повела ладонью по щекам Палача.

– Не плачь, Палач, все уже позади.

Короче, милиция арестовала преступника и повезла его в ближайшую милицейскую часть. Там не знают, что с ним делать.

– Поразительный случай, – говорит дежурный по части лейтенант. – С одной стороны он, конечно, спас детей крестных отцов мафии, с другой – никто из них в милицию не обращался. И не обратится – они все мертвы. То есть официально никакого похищения не было. А автобус угнан, сигнал об этом есть, под угрозу была поставлена жизнь людей. За что кто-то и должен отвечать. Но этот тип хоть и придурок, а фактически спас детей. Может, просто выпустить его к чертям, хоть он и псих?

Я сижу у них в части и жду приезда моей оперативной группы. Лейтенант тем временем повернулся к приятелю – рослому здоровяку:

– Он все еще молчит?

– Да.

– Даже не сказал, как его зовут?

– Нет, молчит как рыба. Не говорит вообще.

– Черт! Ну и что с ним делать?

– Может, отпустим? – предлагает тот.

– Ладно, до утра пусть посидит. А потом, может, отпустим. Если вот товарищ, – на меня показывает, – не заберет.

Милиционер взял большую фарфоровую кружку и пошел к умывальнику. Пройдя мимо стенда с портретами разыскиваемых преступников и ориентировки, он сделал два шага, поднял руку, чтобы поставить кружку, но застыл. Секунду милиционер о чем-то думал, потом, подскочив к стенду, уткнулся глазами в тексты под стеклом, выругался и крикнул:

– Разрази меня гром, да ты знаешь, кто сидит у нас в камере?!

– Кто? – насторожился лейтенант.

Палец милиционера был наставлен на стенд:

– Последняя ориентировка – это сам Палач! Фоторобот его!

А я сижу себе и усмехаюсь. Вот так его и задержали, Юрий!..

– Ты многого, Федор, не договариваешь, – говорю я.

– Вот все, что я могу тебе рассказать, – Чегодаев допивает ракию и уходит в свою комнату.

Этого момента словно дожидается очередной посетитель. Джанко! Он вваливается ко мне в комнату и начинает витийствовать. Светлана снова закуривает сигарету.

Несмотря на ласку Эльжбеты, рана на плече у Джанко гноится. Может, ему следует меньше пить? И больше болтать?