— Никого не волнует. Можешь выплакать хоть всю душу, никого это не волнует.

— Я любил тебя. — Голос у него был хриплый.

— Вечно все в прошедшем времени.

Собственное замечание вдруг показалось ей невыносимо смешным. Рулетка так и не поняла, когда смех перешел в рыдания.

Тахион вцепился в ее плечи и затряс так, что у нее застучали зубы, а хрустальные бусинки в косичках жалобно зазвенели.

— Почему? Почему?

— Он обещал мне отмщение и покой.

— Могильный покой. Астроном разрушает все, к чему бы ни прикоснулся. Сколько тебе нужно трупов, чтобы убедиться в этом? — Он выкрикивал эти слова ей в лицо. — А теперь «Малютка». «Малютка»! — простонал он и оттолкнул ее.

— А вы-то сами, доктор? — крикнула она. — Вся ваша жизнь — одни трупы. — Демоны в ее душе снова начали свою игру, и она сжала виски, бормоча: — Мой малютка… ребеночек…

Его сознание соприкоснулось с разумом женщины, но на этот раз не слились в единое целое. Хаос, владевший ее душой, не пускал его.

— Опять! — отчаянно прошептал Тахион. — Я не вынесу. Нет, только не это. Что делать? Кто мне поможет?

Он вытащил ее из кровати и толкнул к одежде на стуле.

— Одевайся. Нам нужно спешить. Если мне удастся добраться до «Малютки» раньше Астронома, тогда… Тогда потом я сделаю для тебя все, что смогу. Бедная моя, бедная девочка…

Рулетка механически натянула платье, сунула ноги в туфли, подобрала сумочку и попыталась сосредоточиться, но взволнованный лепет Тахиона действовал ей на нервы, спутывал все мысли. Она попыталась отгородиться от него.

— Снижение уровня личности, — бормотал он из объемистого гардероба. — Необходимо будет определить суть, восстановить отделы памяти.

Он продолжал бубнить как школьник, готовящийся к экзамену. Лязгнула вешалка.

Рулетка стремительно метнулась к комоду, открыла ящик, вытащила оттуда «магнум» и спрятала его к себе в сумочку. Миг спустя Тахион в плаще поверх расстегнутой рубахи влетел в комнату и схватил ее за запястье.

Женщина не сопротивлялась. Пусть ведет ее к хозяину. А потом она разделается с ними обоими.

* * *

Не успел Фортунато увидеть условленное место, как в его сознание ворвался чей-то вопль. Он походил на детский визг, только утонченный, облагороженный, сводящий с ума. Фортунато отгородился от него ментальным блоком, чтобы сохранить ясное сознание.

Он пролетел над кварталом, где царило запустение, и увидел склад. Здание окружали подростки в черных кожаных куртках — остатки банд, расплодившихся в Клойстерсе. Они были вооружены винтовками М-16 и «магнумами» — этакие ковбои двадцать первого века. Фортунато спикировал с небес, и все как по команде задрали головы — посмотреть.

— Бегите! — приказал им Фортунато. — Бегите прочь!

Мальчишки послушно побросали оружие и разбежались.

Фортунато опустился на мостовую перед самым входом в склад. Внутри что-то рокотало, и все здание содрогалось. Над дверью горел единственный прожектор, но Фортунато сам светился, как небольшое солнце. В этом свете он различил Тахиона и Рулетку — они бежали с той стороны, где находилась квартира Тахиона.

Астроном уже был внутри. Его энергетический след пропитывал стены и просачивался на улицу. Фортунато уже протянул руку к двери, как вдруг тонкий цилиндр розового света пробил стену рядом с ним и погас. Воздух с оглушительным треском хлынул в вакуум, который оставил после себя лазерный луч. В здании кто-то закричал. Секунду спустя лазерный луч проделал в стене еще одну дыру, в нескольких ярдах от первой, затем еще и еще. Грохот стоял как от канонады. Потом вдруг рокот и треск лазера одновременно прекратились. В то же мгновение визг в сознании Фортунато зазвучал еще громче.

— Я иду внутрь, — заявил Тахион. — Он мучает «Малютку».

— Малютку, — повторил Фортунато. — Господи, боже мой!

— Так называется его корабль, — пояснила Рулетка.

— Я знаю. А вы каким боком здесь замешаны?

— Она работает на Астронома и сегодня вечером пыталась меня убить.

Фортунато едва не расхохотался. Значит, она все-таки клюнула на Тахиона не из-за его красивых глаз. Очень жаль, что ее попытка не удалась.

Чернокожий туз рывком распахнул дверь и увидел Астронома — старик протискивался сквозь обшивку корабля внутрь.

На полу лежало мертвое тело какого-то парня с дымящейся черной дырой в груди. В углу сбились еще четверо: женщина в форме медсестры и с винтовкой в руке, еще одна женщина в белом, мужчина с кошачьей мордой вместо лица и с длинными когтями и некрасивая китаянка, которая показалась Фортунато смутно знакомой. Ах да, Клойстерс! Он видел ее там и еще в старом масонском храме в Джокертауне — за несколько минут до того, как он своими руками разнес его в клочья. Он снова взглянул на нее, и на этот раз женщина показалась ему настоящей красавицей. Обворожительна, прелестна! От нее невозможно отвести глаз. Нейроны у него в мозгу словно взбесились.

— Хватит, — приказал он.

Его сознание прояснилось, и женщина снова стала перепуганной дурнушкой. Медсестричка вскинула винтовку, и Фортунато расплавил ее — пластиковый приклад превратился в горячую жижу прямо у нее в руках.

— Все кончено, — проговорила китаянка, — верно? Мы не выйдем отсюда.

— Не на этом корабле, — подтвердил Фортунато.

— Только зря из Сан-Франциско тащилась, — вздохнула она.

— Выход все еще там, — Туз указал на дверь.

Она впилась в него взглядом, не веря до конца, что он серьезен, потом бросилась к двери. Другие последовали за ней, не так быстро, явно опасаясь поворачиваться к Фортунато спиной.

— Грешэм? — От гнева и обиды голос такисианина пресекся. — Сестра Грешэм?

— Что? — отозвалась женщина в форме медицинской сестры.

— Как вы могли? Как вы могли предать мое доверие?

— Ай, только не начинайте! — сказала Грешэм. — Какое мне дело до вашего доверия?

Тахион вцепился пальцами в виски, его лицо превратилось в чудовищную маску. Фортунато даже показалось, что он вот-вот лопнет. Однако с инопланетянином ничего не случилось, а глаза сестры Грешэм вдруг закатились. Она неловко развернулась и врезалась в осыпающуюся стену рядом с дверью.

— Господи! — не выдержал Фортунато. — Ты ее убил?

Тахион покачал головой.

— Нет. Не убил. Хотя и следовало бы.

— Тогда убери ее отсюда. И сам уходи вместе со своей подружкой. Пока не поздно. Я расколю этот корабль, как устрицу.

— Нет! Ты не можешь! Я запрещаю!

— Прочь с дороги, мозгляк. Астроном — творение твоих рук. Это твой вирус сделал его таким. Я собираюсь покончить с этим. Если ты встанешь у меня поперек дороги, я убью тебя.