Весь мир за пределами кольца тисов расплылся, будто взгляд залили слезы. Беспомощно смотрел Каспар, как Талоркан хватает Брид за запястье, как победно вскидывает голову.

Девушка обернулась, медленно подняла руку – махнуть на прощание? Глаза у нее постепенно тускнели, губы двигались, однако Каспар не мог расслышать ни слова. Ему показалось, будто Брид говорит «прости меня», но может, он и ошибся.

Потом все смешалось. Он увидел меч, сияющий меч с кроваво-красными рунами на клинке, будто паривший в воздухе. Каспар тут же его узнал: рунный клинок, оружие Халя! В мире живых ему равных не было, а уж в этом и подавно. Ловчие тоже его видели, и Талоркан тоже – в полумраке Каспар увидел, как тот оборачивается.

– Халь! – кричала Брид сорванным голосом. – Халь, помоги мне!

Талоркан притянул ее к себе.

В сердце у Каспара будто натянулась, вот-вот оборвется тетива. Сквозь темнеющую дымку он видел, как Брид вырывается из-под власти заклятия. Но слишком поздно. Он рванулся к ней…

Катрик окровавленной рукой зацепился за его пояс.

– Простите, мастер Спар, только я вас не пущу. Я вас должен защищать и доставить домой, к лорду Бранвульфу.

– Пусти! – Каспар попытался вырваться, но Катрик держал крепко.

Поздно. Брид утонула в серых и розовых пятнах, такие бывают, когда первые лучи утреннего солнца касаются тумана над болотами. Все, кроме тисов и озера, растаяло. Каспар почувствовал, что неведомая сила влечет его к воде. Туман, клубившийся над ее кромкой, сделался гуще. Вскоре все, оставшееся за пределами кольца тисов, залилось чернотой, превратилось в сплошную тьму, безбрежную пустоту, слишком огромную, чтобы представить ее себе. Страх: неужели это вечное небытие?..

Так стоят в одиночестве молчаливой безлунной ночи на открытом всем ветрам скалистом мысу. Глядя во мрак, Каспар понимал, что бесконечность сведет его с ума, если он постарается дать ей хоть какое-то имя.

А потом первой вечерней звездой зажегся крошечный огонек. И стал, постепенно расти. Глядя на него, Каспар чувствовал, как на сердце у него теплеет от надежды. Предвкушение грядущего блаженства захлестнуло его. Свет лился ему навстречу. Все, чем он жил, все, чего хотел, ожидало впереди. Слияние, единство… Все стоявшие в круге потянулись туда, даже золотая лошадь.

– Мама! – со слезами радости на глазах пролепетала девочка. – Мама, я иду домой!

– Свет небесный… – выдохнул Катрик. Абеляр упал на колени.

– Великая Мать, я опять подвел тебя.

Нет. Блаженство Аннуина звало, но час еще не пришел. Каспар мог еще подождать. Он не достиг цели своей нынешней жизни, и возвращаться домой было рано. В тоске он смотрел на сияющий свет, зная, что послед него шага сделать не сумеет.

Юноша отвернулся, Абеляр и Папоротник тоже. Белый олень величественно встряхнул рогами и ударил копытом в землю, приветствуя сияние блаженства, но также не двинулся к нему. Кобыла отпрянула: Аннуин был не для нее, она, сотканная из ветра и звездных лучей, принадлежала Иномирью. Каспар положил ей руку на холку.

Все случилось так быстро и все же, казалось, целую вечность. За один бесконечный вздох Каспар заново вспомнил каждую свою мысль, какая только была у него в жизни, увидел каждое лицо. Успел даже понять, что если бы не ловчие, с ними в кольце тисов оказалась бы не одна сотня душ, и Свирель не лишила бы тех, кто желал войти в Аннуин, этого права, а лишь дала бы каждому выбор.

Тонкий луч потянулся к ним от сияющей звезды. Вот он превратился в полупрозрачную дорожку, коснулся земли, охватил тисовую рощу, как ласковая рука. Девочка побежала к нему. Катрик тоже шагнул вперед. Стоя уже одной ногой на луче, он обернулся.

– Мастер Спар, я исполнил свой долг и с радостью иду дальше.

Луч нежно омыл тело девочки силой жизни. Глаза ее сделались ярче, бледные щеки зажглись румянцем. Удивленная, она растопырила пальцы, глядя, как свет течет между ними. Каспар улыбнулся: Брид сдержала свое обещание, девочка отправлялась домой.

Но все же неуверенность скользнула по ее личику. Она обернулась к Каспару и ухватила его за руку со словами:

– Еще рано…

Сердце Каспара томилось по защите, которую обещал свет, по свободе от бремени земной жизни. Однако он не мог шагнуть навстречу лучу. Его задача еще не выполнена.

Свет плотно окутал Катрика. Тот и сам едва не светился от радости и прижимался к лучу нежно, как котенок к матери. Еще миг и когда никто из остававшихся так и не ступил к свету, он скользнул прочь, и только звезда все так же сияла среди тьмы.

Каспар знал, что упустил свою возможность и должен теперь снова вернуться к тяготам жизни. Свет потух, запах сырой земли делался все сильнее. Свежий ветер играл волосами, деревья скрипели голыми ветками. За кольцом тисов стояли дубы, березы и буки, терны и падубы. Солдаты и кони. И…

Каспар не верил своим глазам. Халь. Он размахивал над головой рунным мечом и кричал:

– Брид, моя Брид! Где ты?

– Брид, Брид!

Ее голос Халь не мог спутать ни с чьим другим.

– Мастер Халь, что случилось? – Огден выпустил веревку, к которой был привязан передний пони, и ухватил Тайну под уздцы.

– Отвали, дурак! – рявкнул Халь – голос Брид сводил его с ума. – Ты что, не слышишь?

Старый Брок, хоть и ослаб от ран, крепко ухватил его за ногу. Трог, бросившийся было за леквусом, застыл на месте, прижав уши, а потом развернулся и побежал к тисовой рощице.

Халь с холодным спокойствием повернулся к Огдену и Броку и вынул из ножен меч. Алые руны на белой стали, будто налились кровью. Острие прикоснулось к горлу старика.

– Отойди, Брок.

– Сир, вы не в себе, – возразил тот.

Собачий лай смолк. Леквус тоже исчез, будто испугавшись неведомо чего. Тудвал держал Кимбелин в объятиях, стараясь, чтобы она не видела растерзанного трупа своей лошади.

– Ее могли убить, а вы и пальцем не пошевелили, – прошипел принц, глядя поверх плеча сестры на Халя. Губы Тудвала дрожали от ярости, но Халь его едва замечал.

Он думал совсем о другом, а эти полоумные глупцы только путались под ногами. Кеовульф попытался его задержать, но Халь оттолкнул рыцаря и побежал вслед за Трогом к стоявшим кольцом тисам. Он ведь слышал голос Брид и знал, что тисовая роща для нее – место особое. Из уроков жрицы Халь запомнил, что тис – одно из самых священных деревьев, дерево вечной жизни, дерево перерождения. А здесь их был целый круг!

Мысли прыгали в голове, но Халь все равно ничего не мог понять. Как Брид оказалась в Кеолотии? Может, тоже попала в плен к охотникам? Окончательно во всем запутавшись, Халь почувствовал, что чего-то боится, а остальные, вьющиеся вокруг словно мухи, его раздражают.