«Святослав», 18/29 июня 1770 г.547

Милорд,

После очень приятного плавания в продолжении 35 дней без каких бы то ни было происшествий я благополучно прибыл с состоящею под моей командой эскадрой к мысу Матапан 9 числа прошлаго месяца; 24 часа прошло прежде, чем я нашел место, где бы бросить якорь, и я вошел в самый конец залива между мысом Матапан и островом Сериго. Вскоре после того, как мы миновали Матапан, в Лаконии мы увидели белые флаги, виднелся и дым из нескольких деревень или городков. На следующий день большое число греков поднялось ко мне на борт, и они сообщили: что Наварин взят и что Мистра, или древняя Спарта, взята для Ее императорского величества, и это было не более чем в восьмичасовом переходе от того места, где мы легли на якорь; что в их провинции проживают 40 000 греков, которые никогда не подчинялись туркам, а теперь готовы присоединиться против них, но только просят оружие и припасы, но особенно ружейные пули. Они привезли нам лоцманов, которые привели флот на очень хороший рейд, называющийся Эстафано (в древности назывался Порт-Песно – та точка, которая была назначена мне Вашим сиятельством), где была очень хорошая пресная вода. Уверившись в дружбе и добрых намерениях жителей, я высадил войска, чтобы освежить их, с желанием запастись водой для флота и подождать до тех пор, пока я услышу о графе Орлове. Но на следующий день после моего прибытия я получил известие, что в заливе Наполи ди Романия видели паруса девяти неприятельских кораблей. Греки, которые принесли это известие, предлагали отправиться лоцманами.

Вскоре это известие подтвердилось письмом, которое я получил от лейтенанта Псаро, командующего офицера в Мистре, а именно: что турецкий адмирал с 10 судами находится в Наполи ди Романия, только три из судов являются военными линейными кораблями, остальные – вооруженные шебеки и галеры. Не желая упускать столь благоприятной возможности обеспокоить неприятеля и думая, что я имею достаточно силы, хотя транспортные суда и не были вооружены, я оставил фрегат «Надежда» ожидать приказаний графа Орлова и, если потребуется, содействовать сухопутным войскам со снаряжением и провизией.

Час спустя, как мы отправились в путь, я получил другое известие, переданное лейтенантом Псаро, что капудан-паша прибыл [6/17 мая] с 22 судами, что его прибытие вызвало большую радость и стреляли более, чем из 500 орудий и что 12 судов остались с капудан-пашой, а 10 отправились в путь. Вместо того чтобы пасть духом из‐за их численности, благодаря этому известию я удвоил свое рвение в надежде встретить 10 судов разъединенными. Поэтому я приказал «Надежде» следовать со мной после того, как с нее будут выгружены потребные припасы для войск. Мы не дошли еще и до мыса Анджело, как на другой день к нам присоединился [фрегат] «Надежда». Ветер был попутный, и до ночи мы добрались до входа в залив Наполи ди Романия достаточно далеко, чтобы предупредить проход каких-либо кораблей, не замеченных нами, что давало надежду, что я обеспечил себя по крайней мере со стороны тех, кто оставался в Наполи.

На следующее утро мы продолжали продвигаться в залив при слабом попутном ветре, и в половине одиннадцатого утра с высоты мачт был дан сигнал, что увидели неприятеля – как оказалось, весь Оттоманский флот, который вошел в залив в составе 22 судов. С этого момента я прошу Ваше сиятельство принять во внимание заметки (Шканечный журнал) и копии писем, предшествовавшие моему соединению с графом Алексеем Орловым*. [На поле приписано:] *См. выше Журнал военных действий в заливе Наполи ди Романия*.

Вот еще следствие, чтобы выявить неприятеля, – Журнал наших последующих попыток. Шканечный журнал покажет, на каких офицерах лежит вина, докажет правильность моей позиции: командор Барш за неоднократную небрежность в отношении своих обязанностей вынудил меня как офицера и ради службы Ее императорскому величеству понизить его до чина лейтенанта. Капитана Поливанова, ранее бывшего на «Надежде», я назначил командиром «Саратова», а капитан-лейтенанта Степанова – командиром «Надежды».