стали каплей, которая, переполняя чашу терпения, полностью отключает критическое мышление. Джерард пошел красными пятнами:

— Никогда не думал, что ты — такая дура! — заревел он, хватаясь за эфес.

— Никогда не думала, что ты способен на столь глупую бабскую истерику, — парировала Амелина, сжимая кулаки.

— Чего?!

В последнюю секунду Натаниэль, оказавшийся рядом, успел вложить в ладони девушки свой меч и ее рукой отбить летящий в их сторону клинок. Меч Джерарда, тихо звякнув, шлепнулся в куст крапивы.

— Ты вообще нормальная? — с подозрением спросил некромант, ошарашенно хлопая глазами; на его лбу выступила капелька пота.

Он, конечно, тоже немного перегнул палку, со злости швырнув оружие в сторону девушки. Но оно бы ни за что не долетело, останься Амелина стоять на месте. Только вот она, следуя какому-то иррациональному порыву, напротив, сделала несколько шагов вперед.

— А ты, ты… — Амелина смотрела на свою дрожащую руку, которая все еще сжимала меч Натаниэля.

— Замолчали оба, — негромко, но весьма убедительно скомандовал Райт. — Лина, Джед не совсем здоров, его мучит боль и чувство вины, пожалуйста, прими его извинения. Джед, включи уже голову и возьми себя в руки, наконец!

Спорщики стояли, виновато смотря друг на друга и, кажется, понимая, что немного переусердствовали.

— Прости, меня занесло, — выдавил из себя Джерард, растерянно почесывая затылок.

— И ты меня, — кивнула Амелина. — У нас у всех был сложный день, а ночь так вообще.

Странно, но эта перепалка, едва не закончившаяся печально, как будто на куски разорвала сидящий внутри Амелины панический страх, не отпускающий с тех самых пор, как она оставила домик ведьмы. Даже дышать стало свободнее. Амелина улыбнулась.

— Оружие подними, — приказал Натаниэль, буравя Джерарда пристальным взглядом.

— Нейт…

— Давай-давай, веселее! А то повадился мечами кидаться. Это тебе не дротик!

Джерард нехотя поплелся к кустам и, морщась от боли — крапива по весне самая колючая — выудил из них несчастное оружие.

— Лина, дай-ка меч, — скомандовал Райт тоном, не терпящим возражений. — А теперь смотри внимательно: если противник зол, растерян или ранен, то выбить клинок из его рук секундное дело. Даже для новичка. Особенно, если этого от тебя никто не ждет.

С этими словами Натаниэль легко обезоружил Джерарда и тот, ворча под нос ругательства, снова пошел к крапиве, на этот раз прихватив перчатки.

— Давай теперь сама. Джед, защищайся!

— Чего?

Некромант посмотрел на оружие в своей руке, словно видел впервые, и тут же лишился его снова, на этот раз стараниями Амелины.

— Давай еще раз, — в глазах Джерарда вспыхнул азарт. Он, конечно, и правда более чем посредственный боец, но быть поверженным какой-то девчонкой — это уж слишком!

Раз за разом под строгим контролем Натаниэля они отрабатывали одно единственное движение. Джерард поверить не мог, что он настолько плохой мечник: Амелина хоть и выбила клинок из его рук лишь дважды, но и этого вполне хватило, чтобы пересмотреть свои взгляды на немагические методы самообороны. Тем более, что нынешний противник мог и вовсе лишать магии. И что тогда?

Амелина тоже вошла во вкус. Она понимала, что хорошей мечницей с ее координацией и зрением никогда не стать, но сам процесс добавлял уверенности в себе и снимал внутреннее напряжение. Интересно, что подумает Зак, когда увидит как его невеста, с мечом наперевес, гоняет Джерарда? А тот, не в силах достойно защититься оружием, отпускает в адрес девушки хоть и ехидные, но уже абсолютно беззлобные замечания.

— Какого демона тут происходит?!

От спокойного, но вместе с тем грозного оклика Джерард и Амелина замерли, а Натаниэль абсолютно рефлекторно вытянулся по струнке, готовый доложить обстановку. Сидя на высоком гнедом жеребце в начищенном боевом доспехе, на них строго смотрел лорд Кемпфер.

ГЛАВА 17. Разорванная помолвка

— Ну здравствуй, Тедерик.

Зайдя в рабочий кабинет, Тедерик удивленно приподнял бровь. В кресле для посетителей, чинно сложив ладони на коленях, восседала Ирма Райт.

Сколько они не виделись? Почти вечность. Последняя короткая встреча случилась лет десять назад. Тедерик тогда спешно вернулся в охваченный мятежом Эрдбург. Ирма оказалась единственной из старых друзей, кого удалось разыскать. Она поведала о гибели мужа, Фламмов и Гевиттеров, об убийстве короля, и слезно просила разыскать и спасти Натаниэля. Ну и принца заодно. А после… После они не пересекались. Ее решение, которое Тедерик не осмелился оспорить. Он тоже боялся бередить так и не зажившие до конца раны. Боялся прямых обвинений, с которыми, скорее всего, согласился бы. Если бы он не сбежал, все сложилось бы иначе. Для всех.

— Ирма? — Тедерик приблизился к женщине и, осторожно взяв в руки ее хрупкие ладони, сжал их в знак приветствия. — Ты совсем не изменилась.

В его словах почти не было лукавства, подобающего случаю. Тедерик смотрел на цветущую, роскошную женщину с мягкой полуулыбкой, волевым подбородком и вдовьей печалью во взгляде, а видел юную шестнадцатилетнюю девочку, боязливо прячущуюся за широкую спину красавца Гидеона Райта.

Как же Натаниэль походил на отца! Уму непостижимо. Именно поэтому Тедерик никогда с ним не сближался. Слишком больно. С Гидеоном они были по-настоящему близки. Называли друг друга братьями. Тедерик стал свидетелем скандала, разразившегося в благородном семействе друга. Когда, встав в позу и пригрозив отцу, что откажется от наследства, Гидеон заставил принять его выбор и женился на юной дочери кузнеца, носившей под сердцем его ребенка.

— Это ты совсем не изменился, Тед, — она отвела взгляд. — Когда-то ты выглядел взрослее меня, а сейчас смотришься ровесником моего сына.

— Ирма, я… — Тедерик бессильно развел руками. — Не в моей власти это изменить.

Вранье. Останься он жить среди людей — начал бы стариться. Прожил бы, конечно, подольше, но об эльфийском почти бессмертии пришлось бы позабыть. Этот визит, затянувшийся на десятилетие, уже отнял достаточно столетий лет жизни. И на вид ему уже не двадцать, как после возвращения, а ближе к тридцати. Тедерик слукавил, если бы заявил, что старение его ни капли не волнует. Тысячелетнее существование не отбило желание жить. Разве что потеря близких угнетала, но длительное уныние эльфам не свойственны. К чему печалиться о прошлом, если настоящее подкидывает такие ребусы, что не приходится скучать?

— Ничего не хочу слушать, — капризно заявила Ирма,