Но, зайдя в спальню, он с удивлением обнаружил, что постель пуста. Он прошелся по небольшой квартирке, заглянул в ванную, пару раз окликнув Анну. Не получив ответа, сунул руку в карман за телефоном. Ну так и есть, трубка села, а он и внимания не обратил. Поставив телефон на зарядку, он проверил непрочитанные сообщения и обнаружил ее смску, присланную в час ночи и написанную телеграфным стилем: она с Жики на милонге, и скоро ее не жди. Почему-то Антон почувствовал себя уязвленным…

– До дома я добирался на попутке. Ленинградка перекопана и даже ночью стоит в пробке. Быстрее пешком дойти, наверно…

– Значит, алиби у вас нет, – сухо подытожил Виктор.

Антон досадливо поморщился. Ситуация казалась ему абсурдной. Ему, Антону Ланскому, молодому человеку из прекрасной академической семьи, приходиться доказывать, что он не убийца. И при этом его снедает холодный страх из-за Анны, и мучают дурные предчувствия. Неужели это конец?.. Накануне у него произошел с ней странный разговор. Все началось с упоминания о Катрин. Анна заявила: то, что произошло с Катрин у них – неспроста. Антон потребовал объяснений.

– Что тут объяснять? – нервно передернув плечами, заявила Анна. – Сколько лет мы наблюдаем это безобразие, и можно было предвидеть, что все примерно так и кончится. Нельзя столько лет испытывать человека на прочность.

– Человек – это Катрин? – осторожно поинтересовался Антон, но молодая женщина услышала в его голосе иронию и возмутилась:

– Естественно, Катрин. Ее запас терпения иссяк. Может, теперь она все же бросит этого мерзавца?

Антон покачал головой:

– Ты предвзято относишься к Орлову. Катрин – та еще штучка, между нами говоря. То, что он с ней сделал – естественный результат ее провокаций. Нет, я его не оправдываю, – торопливо воскликнул он, заметив разгневанное выражение лица Анны, – но пытаюсь объяснить тебе, что если б не эта дикая затея с Мигелем – кстати, кто все же ее инициировал, а? – все не закончилось бы так драматично – и для нее, и для него.

– То есть, ты хочешь сказать, что Катрин сама виновата, что он ее избил и…

– Да нет же! – уже с раздражением перебил ее Ланской. – Она не виновата. Ну, или виновата, но не только она – к этой истории только ленивый руку не приложил. Ты ведь знала, что они, Катрин и Мигель, затевают? Наверняка знала! И не остановила!

– Если б ты не разрешил тогда Орлову остаться… – раздраженно начала Анна.

– Я знаю, – перебил ее Антон, – и понимаю, что делать мне этого не стоило. И, конечно, я должен был вовремя остановить Мигеля. Не успел.

– Или не захотел, – пробормотала Анна.

– Что ты такое говоришь! – возмутился Антон.

– Ах, – отмахнулась Анна, – какая теперь разница!

– Никакой. Но ты не будешь отрицать несомненную связь между тем гнусным инцидентом и последующими преступлениями?

– Не буду, – молвила Анна. – Какой смысл?

– У тебя есть подозрения? – спросил Антон.

– Я подозреваю Орлова, – прямо ответила Анна.

– А я Мигеля, – так же прямо заявил Ланской, смотря ей в глаза.

Анна зажмурилась, словно у ног ее разверзлась бездна.

– Почему?.. – чуть слышно произнесла она. – Почему Мигеля?

– Потому что он дико себя ведет по отношению к Катрин, да и по отношению к тебе.

Анна нервно расхохоталась.

– Дико себя ведет! А Орлов нормально себя ведет? Одна эта Вешнякова чего стоит, не говоря уже о Полине! И наверняка я знаю не все! Скажешь, нет?

Антон отвел взгляд:

– Орлов просто бабник.

– А Булгаков твой как будто не бабник!

– Булгаков-то при чем? – опешил Антон.

– Да при том! Удивительно, что он все-таки женился на этой бедной рыжей дурочке – для меня это так же невероятно, как если б он перестал иметь дело с женщинами и переключился на мужчин!

– Анна, что ты говоришь!

– То, что слышишь. Ты никогда не задумывался, отчего ни одна из его подружек не появлялась у нас более одного-двух раз?

– Да что ты взъелась на него? – удивился Ланской.

– Для него женщины не более чем инвентарь для приятного времяпрепровождения! И тут – эта нелепая свадьба!

– Она залетела, – хмуро отрезал Антон.

– Можно подумать, это причина для Булгакова, – фыркнула Анна.

– Катрин… – начал Антон, Анна сделала протестующий жест.

– Не надо о Катрин! Все было в ее власти. Но она выбрала бездействие. Значит, так тому и быть…

– Булгаков говорил вам, что оперировал полковника Лежаву? – спросил Глинский.

– Да, говорил, – Ланской удивился его вопросу, – а что тут такого? Это тайна?

– А то, что полковник – мой отец?

– И это говорил, – кивнул Ланской.

– А вы, в свою очередь, кому об этом сообщили?

– Что значит – сообщил? – возмутился Антон. – Никому я специально не сообщал. Упомянул вскользь, когда разговаривал с Анной. А больше и некому было, собственно.

– А при каких обстоятельствах? Где это произошло? На улице? Дома? В ресторане? Кто мог вас слышать?

– В ресторане. Мы обедали с ней в японском ресторане «Аригатоо» на Маяковке. Никто нас не слышал.

Глинский знал этот ресторан. Там много закутков из ротанга, сидя в любом из которых, становишься невидимым для окружающих. Кто угодно мог сидеть за плетеной стенкой и слышать, о чем говорят Ланской и Королева. Но это значит, что за ними следят? И за кем из них конкретно? За ним или за ней?.. Или за обоими сразу?

– Un deux trois[38]. Un deux trois. Un deux trois, – механический голос мерно отсчитывал такты, а метроном вторил ему. Классный экзерсис длился четвертый час, и в зале надрывались трое – Анна, Борис и Алла Коренева, дублерша Анны. Молоденькая балерина держалась из последних сил, приседая в бесконечных плие, но не могла остановиться раньше примы – гордость не позволяла. Борис ткнул Анну в бок и прошептал:

– Садистка несчастная, девка сейчас концы отдаст прямо у станка. Заканчивай уже и отпусти беднягу.

Анна вывернулась из очередного арабеска и приняла устойчивое положение.

– Алла, – позвала она, снимая со станка полотенце и вытирая пот с груди, – хватит на сегодня…

Девушка без сил опустилась на пол прямо там, где стояла.

– Завтра во сколько?

– В одиннадцать? – вопросительно взглянула Анна на Бориса.

– А выходной? – возмутился тот. – Кто обещал выходной? Я, между прочим, в отпуске! И ты тоже! И она, – он ткнул пальцем в сторону девушки. Та с надеждой смотрела на Анну. Борис злорадно ухмыльнулся.