Бетти подумала, что точнее было бы сказать озабоченный и в смятении; он был похож на фермера, который вот-вот может потерять свою землю.

Раскалывая косточки, которые она собиралась использовать для приготовления желатина, Бетти бросила недобрый взгляд в сторону спальни наверху. Больной он или не больной, но будет лучше, если Трей Дон Холл хорошенько подумает, прежде чем доставит неприятности отцу Джону. Они с Лу этого просто не допустят.

Кэти стояла перед окном и ожидала, когда к ее дому подъедет «сильверадо» Джона. Наконец она расцепила нервно переплетенные пальцы и опустила руки. Что Джон хотел рассказать ей такого, о чем нельзя было сообщить по телефону? И почему он даже не намекнул ей о планах Трея? Похоже, что Джон был очень озадачен, и поэтому она не стала, как обычно в таких случаях, забрасывать его вопросами, поскольку он ясно дал понять, что должен поговорить с ней лично. Впрочем, она все-таки пожалела, что не спросила у него, приедет ли с ним Трей. Но, тем не менее, злясь на себя за это, Кэти на всякий случай поправила прическу и подвела помадой губы.

«Сильверадо» наконец свернул на дорожку к ее дому, и она увидела, что в кабине сидит только Джон. Ее секундное разочарование тут же прошло при виде Джона, который с гибкой грацией хорошего спортсмена вышел из машины; его черная рубашка священника с короткими рукавами и стоячим воротничком необъяснимым образом подчеркивала его сексуальную привлекательность, и у Кэти мелькнула мысль, что этот наряд создает очарование недоступности. Как в ней могла сохраниться хоть капля чувства к Трею Дону Холлу, если она с каждым годом все больше любила Джона Колдуэлла?

Когда она открыла ему дверь, ее внезапно охватило ощущение дежавю. Ей уже приходилось пережить точно такой же незабываемый момент. Это было в тот день, когда, открыв дверь, она обнаружила у себя на пороге подавленного и унылого Трея Дона Холла, на лице которого застыло такое же выражение, какое сейчас было у Джона: этот взгляд умолял простить его и пустить в свои объятия. Это был тот самый день, когда был зачат Уилл. Мощный порыв с привкусом пороха на губах охватил ее, но Кэти остановила себя, не повторив той ошибки, которую совершила в прошлый раз.

— Привет, отец Джон, — сказала она привычно спокойным тоном. — Я понимаю, что еще очень рано, но у меня такое впечатление, что вам сейчас не помешал бы хороший глоток виски.

— Думаю, что не откажусь, — согласился он.

Приготовив им напитки, она села рядом с ним на диван. Похоже, наступил решительный момент. Джон опустил голову, пристально глядя на свой стакан.

— Я помню, как мы с тобой однажды уже пили вместе виски в это время дня, — сказал он.

— Неужели?

— Уффф. Это было очень давно, когда наши молодые сердца были полны печали.

— Ах да, — произнесла Кэти с легкой улыбкой. — Когда Трей бросил меня. Я смутно припоминаю, что здорово напилась и заснула на твоей кровати.

— Между прочим, это было как раз в этом месяце двадцать два года назад.

У нее были свои причины вспоминать тот жаркий июнь.

— Есть вещи, которые мы помним даже через столько времени, — заметила она.

Джон пригубил свой стакан.

— Трей говорит, что Уилл не его ребенок, Кэти. И это первое из признаний, ради которых он приехал домой.

От внезапно охватившей ее ярости у нее закружилась голова.

— Бессовестный мерзавец! Ты хочешь сказать, что Трей по-прежнему отрицает, что он отец Уилла?

— Ты помнишь тот припадок, который случился с Треем в шестнадцать, когда он заболел свинкой? — спросил Джон.

В ее сознании начало постепенно вырисовываться что-то пугающее и зловещее.

— Да… — ответила она. — Я помню. Он тогда… был очень болен.

— После свинки он стал стерилен. Трей никогда не мог быть отцом ребенка.

Она резко поставила свой стакан, не заботясь о том, что на ее изящном кофейном столике из дорогого дерева мог остаться влажный след.

— Это невозможно, Джон. Он лжет. Уилл — его сын. Я больше никогда ни с кем не была.

Джон взял две картонные подставки на боковом столике и подложил их под стаканы с виски. Затем он сжал ее руки.

— Нет, была, Кэти. Ты была со мной.

Глава 52

В криминалистической лаборатории Департамента национальной безопасности в Амарилло шериф Рэнди Уоллес в присутствии Деке и Чарльза Мартина вскрыл печать и высыпал содержимое той самой коробки с вещественными доказательствами на стол.

— Что-то подсказывает мне, что ты не собираешься посвящать нас в то, с чем связан весь этот переполох, Деке, — сказал Рэнди.

— Пока что нет, Рэнди.

Деке взял отрезанную переднюю лапу рыси и присоединил ее к чучелу на подставке, которое он принес с собой. Она явно встала на свое место.

— Ага, — сказал он, ничуть не удивившись.

После этого он нашел два пластиковых пакетика с образцами неидентифицированных отпечатков пальцев, выбрав их среди отпечатков Донни, снятых до того, как было увезено тело, Лу Харбисона и всех остальных. В одном пакетике, отмеченном буквой «X», лежали две карточки с одинаковыми отпечатками, снятыми с журналов и шнура. В другом, на котором стояла буква «Y», был набор отпечатков, взятых с узла удавки, но отсутствовавших на порнографических картинках.

Деке протянул пакетики Чарльзу.

— Давайте проверим, соответствуют ли эти отпечатки отпечаткам на кубке.

Руками, затянутыми в латексные перчатки, он вытащил из бумажного пакета приз из желтой меди в виде овального футбольного мяча. Чарльз с Рэнди ошарашенно уставились на памятную гравировку, гласившую: «Трею Дону (ТД) Холлу, как наиболее ценному игроку футбольного чемпионата среди школьных команд сезона 1985 года по версии спортивных журналистов Техаса». Рэнди даже присвистнул.

— Матерь Божья! Ты что, шутишь?

— Боюсь, что нет, — ответил Деке.

Он вытащил этот кубок из застекленного шкафа в надежде, что Мейбл Черч никогда не вытирала его от пыли своей тряпкой.

— Что ж, давайте поглядим, — сказал Чарльз и повел их за собой в комнату, где стояли компьютеры, рентгеновские установки и прочее аналитическое оборудование.

После процедуры снятия отпечатков пальцев со спортивного трофея он вывел их на экран монитора, чтобы сравнить с образцами на имеющихся у них трех карточках. За считаные секунды система просигнализировала: полное совпадение.

— Похоже, что ты оказался прав в своих догадках, — взволнованно произнес Чарльз, — по крайней мере в отношении отпечатков «Х». Нет никаких сомнений, что человек, державший в руках этот кубок, прикасался также к журналам и электрическому шнуру.

— Вот это да! — воскликнул Деке.

— Но, — Чарльз указал на карточку, на которой были отпечатки, взятые только с узла удавки, — на кубке также есть и отпечатки «Y».