Между бровями Джейми вновь появилась складочка.

– В башню, – повторил он и беспомощно посмотрел на меня. – Не знаю, в чем там дело. Только мне не хотелось, чтобы они туда заходили. Было… ощущение, будто внутри кто-то есть. Поджидает. И мне это совсем не понравилось.

Конец октября 1776 г.

Квебек

Уильям не знал, что и думать о капитане Дэннисе Рэндолле-Айзексе. С виду тот был добродушным, ничем не примечательным малым, какой найдется в любом полку: около тридцати, неплохо играет в карты, всегда готов пошутить, смугловатый, но хорош собой, с открытым лицом и благонадежный. К тому же он оказался очень приятным попутчиком: хорошим рассказчиком с большим запасом увлекательных историй, чтобы скоротать путь, и великолепным знатоком похабных песенок и непристойных стишков.

А вот чего капитан не делал, так это не распространялся о себе. Уильям по собственному опыту знал, что большинство таких балагуров охотно и часто вдаются в подробности своей биографии.

Вилли пытался немного разговорить попутчика, рассказав довольно драматичную историю собственного рождения, а в ответ получил несколько скудных фактов: отец Рэндолла-Айзекса – офицер драгунского полка, – погиб в ходе кампании в Шотландском высокогорье еще до рождения Дэнниса, а его мать через год повторно вышла замуж.

– Мой отчим – еврей, – сказал Рэндолл-Айзекс. – Из богатых, – добавил он с кривой усмешкой.

Уильям дружески кивнул.

– Лучше, чем бедняк, – сказал он тогда и дальше продолжать расспросы не стал.

Не так уж много информации, но она отчасти объясняла, почему Рэндолл-Айзекс работает на Ричардсона, а не гонится за славой и великолепием уланов или уэльских фузилеров[62]. За деньги можно купить звание, но это не обеспечило бы ни теплого приема в полку, ни определенных возможностей, которые могли бы дать семейные связи и влияние, деликатно именуемые «интересом».

Уильям мимолетно удивился тому, что сам он отказался от собственных влиятельных связей и возможностей ради того, чтобы заниматься темными делишками капитана Ричардсона, но решил подумать об этом в другой раз.

– Потрясающе, – пробормотал Дэннис, глядя вверх.

Они придержали своих лошадей на дороге, что вела от берега реки Святого Лаврентия к Квебекской крепости. Отсюда хорошо просматривалась крутая отвесная скала, на которую семнадцать лет назад поднялись войска генерала Вольфа, чтобы отбить крепость и Квебек у Франции.

– Мой отец тоже участвовал в том восхождении, – произнес Уильям с деланой небрежностью.

Рэндолл-Айзекс изумленно повернулся к нему:

– Правда? Лорд Джон… ты хочешь сказать, что он воевал на Авраамовых полях с Вольфом?

– Да.

Уильям с почтением осмотрел скалу. Она вся поросла молоденькими деревцами, но порода под ними состояла из сланца и осыпалась: сквозь листву виднелись неровные темные трещины и прямоугольные провалы. Можно только представить, как было трудно оценить масштабы этой высоты в темноте, и не только взобраться туда, но и затащить по скале наверх всю артиллерию!

– Отец рассказывал, что битва закончилась, не успев начаться: хватило одного мощного залпа. Но восхождение к месту сражения было самым ужасным из всего, что ему приходилось когда-либо делать.

Рэндолл-Айзекс почтительно хмыкнул и на мгновение замер, прежде чем натянуть поводья.

– Ты вроде говорил, что твой отец знаком с сэром Гаем? – спросил капитан. – Несомненно, он с удовольствием послушает эту историю.

Уильям взглянул на попутчика. Вообще-то, он не упоминал, что лорд Джон знает сэра Гая Карлтона, главнокомандующего британскими войсками в Северной Америке. Отец знал всех. И эта простая мысль вдруг помогла Уильяму осознать, почему его отправили в Канаду: он стал визитной карточкой Рэндолла-Айзекса.

Да, он действительно очень хорошо говорил по-французски – языки давались ему легко, а вот французский Рэндолла-Айзекса оставлял желать много лучшего. Скорее всего, здесь Ричардсон не лукавил – куда как хорошо иметь переводчика, которому доверяешь. Но, хотя Рэндолл-Айзекс и проявлял к своему спутнику интерес, льстивший его самолюбию, Уильям запоздало понял, что гораздо больше капитана интересует именно лорд Джон: основные этапы его военной карьеры, места назначений, под чьим командованием и вместе с кем служил, кого знал.

Такое произошло уже дважды. Они обратились к начальству форта Сен-Жан и форта Шамбли, и в обоих случаях Рэндолл-Айзекс, сообщая о своих полномочиях, невзначай упоминал, что Уильям – сын лорда Джона Грея. После чего официальные приемы тут же становились радушнее и плавно перетекали в долгие вечера воспоминаний и задушевных бесед, подогретые хорошим коньяком. Во время которых – Уильям только сейчас понял! – разговаривал лишь он, да еще командиры, а Рэндолл-Айзекс молча слушал: его красивое румяное лицо светилось неподдельным интересом.