Этот её животик — это моя погибель. Не знаю, возможно, я — извращенец. Приятели говорили мне и не раз, что беременная жена не вызывает у них влечения, от чего они, сердечные, маются по подругам. У меня же — всё наоборот! Я нереально уже достал Леру своими потребностями, и это при том, что я ещё очень сдерживаюсь на самом деле! А в рабочее время, чем бы я ни был занят, переговорами, чертежами, разбором полётов моей шаловливой команды, рассмотрением новейших идей пчёлок моих лабораторий, да не важно вообще чем, у меня в голове одна и та же мысль: дома у меня есть вся такая мягкая жена, и под просторной льняной блузкой у неё скрывается маленький кругленький животик, и я, чёрт возьми, хочу её как никогда сильно…

Конечно, я боюсь причинить ей вред, поэтому досконально изучил вопрос в сети, не раз терзал Тони и нашего акушера на тему «секса во время беременности», и, заручившись их уверениями в том, что у Леры противопоказаний нет, я не отказываю ни себе, ни ей в этом удовольствии…

А она смеётся с меня:

— Ты странный!

Я знаю, что она имеет в виду, и не хочу думать об этом, не желаю знать, что и как было у неё с этим вопросом в её другие беременности, есть только сегодня и завтра, где мы непременно будем вместе…

И вот, не надеясь слишком сильно на «завтра», «сегодня» я использую по полной программе! Когда ещё моя Лера будет беременна от меня и будет ли, но то, какая она сейчас, не просто сводит меня с ума, а буквально парализует… Настолько сильно, что я всерьёз запрещаю себе мысленно раздевать её на работе, иначе у меня в скором времени образуется производственный коллапс! Ведь было уже и не раз, что я бросал ко всем чертям все свои важные дела и наболевшие вопросы и летел на своём Брабусе домой, на остров Бёйнбридж, где знал точно, что найду тот самый центр, из которого и рождена моя Вселенная…

А если этот мой срыв случается в дообеденное время, пока детей нет дома, то можно доводить Леру до её фейерверков очень много раз, заставлять кричать от удовольствия, делать это с ней в душе, в ванной, у бассейна, на моём рабочем столе, ну или долго-долго томиться с ней вместе в ласках в объятиях нашей супружеской постели… А работа ждёт… И Марк мечет молнии:

— Больной ты был более ответственный, чем сейчас! Вот клянусь!

— Сейчас я тоже болен, — отвечаю ему, ведь я действительно болен, именно в эти первые годы нашей совместной жизни я болен любовью, я одержим страстью, и никто из друзей не способен понять меня, ведь только я насильно проживал целых пять лет вдали от бесконечно любимой, но главное, необходимой как вода и воздух, женщины…

Julie Delpy — An ocean apart

И вот, в тот самый период, когда я не могу оторваться от своей жены даже на несколько часов, когда всеми силами избегаю командировок, чтобы не потерять ни единого нашего беременного дня, она вдруг заявляет, что ей нужно ехать к родителям, чтобы отвезти детей на лето и погостить самой!

Я мягко ей улыбаюсь — портить настроение своей беременной женщине недостойно настоящего мужчины, но в душе у меня буря… Да что там! Целая пурга, тайфун вместе с цунами одновременно!

— Как надолго ты хочешь уехать? — интересуюсь, стараясь всеми силами не раскрыться…

— Не знаю, недели на две, может, на три — там посмотрим!

— Ок, я постараюсь передвинуть свои дела на две недели, но на три — это слишком много, понимаешь? Без меня эта махина не будет работать так, как мне нужно…

— Как!? Ты что, со мной собрался?

— А нельзя? — вскидываю брови в деланном недоумении.

— Да почему нельзя, можно, конечно, только…

— Что?

— Ты же бесконечно занят на работе, смотри, чтобы не вышло, как тогда с Сейшелами!

— Уж я постараюсь, — обнимаю Леру за талию и снова целую, потому что не в силах отказать себе в этом удовольствии, негодование уже отпустило меня, я вдруг понял, что судьба дарит мне целых две недели отпуска с моей любимой женой, так зачем же быть глупцом и злиться?

На этот раз Лерина семья встречает меня как родного: улыбками, объятиями и ломящимся от угощений домашнего приготовления столом. Надо сказать, что некоторые традиции и взгляды их семьи схожи с моими собственными, а значит с теми, которые были в той семье, где я родился и рос до своего пятилетнего возраста. Лерина беременность в корне изменила мой статус: теперь они воспринимали меня настоящим мужем своей дочери, а значит, причислили к своей стае и искренне называли нас обоих «детьми», а меня «сыном», и этот факт наполнял мою душу особым теплом…

Мне кажется, или я часть настоящей большой семьи?

Это было одно из тех редких мгновений, когда я до слёз осознавал, как же сильно, на самом деле, мне не хватает моих родителей! Моих сестёр, моих близких, которые всегда были готовы согреть своим словом, делом, развеять любое ненастье, простить все ошибки, принять любым, неважно удачливым или нет, счастливым или нет, успешным или нет, просто потому, что я — их семья!

Лерин отец со слезами обнимает Алёшу, мама не спускает Соню с рук, нацеловывая ей обе щёки, а вечно отсутствующий и ни разу ещё не встречаемый мною муж Киры крепко пожимает мне руку со словами:

— Добро пожаловать! Анатолий!

— Александр! — отвечаю ему.

— Рад знакомству и новому члену семьи!

Внезапно Анатолий, совершенно не теряясь, так же крепко обнимает меня, буквально застав врасплох кольцом своих стальных объятий. Надо сказать, габариты у моего нового родственника немаленькие — он и выше меня и шире… Раза в три…

— Толик, оставь американца в покое — они не привыкшие так обниматься! Смотри вон, дух испустит сейчас!

— Не обращай внимания на мою супругу, она у меня язва, причём Сибирская! Господи, как я живу с ней? Что за женщина!? — и тут же заключает в свои крепкие объятия Киру, та лупит его салфеткой по голове, а затем целует в щёку.

— Толик — начальник в полиции, так что, если нужно будет какие-нибудь вопросы решить — обращайся! — гордо объявляет Кира.

— Спасибо, надеюсь, таких вопросов не возникнет, — отвечаю, широко улыбаясь, и слышу, как протяжно вздыхает моя жена.

Я знаю, о чём она, но думать об этом не хочу — в этот приезд у меня совсем другая цель — совместный отдых с горячо любимой супругой! И портить его плохими воспоминаниями я не намерен.

— Жить надобно по совести и по сердцу, дети! — впервые за весь вечер я слышу голос Лериной бабушки, и почему-то тут же вспоминаю Акулину, она и говорила похоже, и одевалась так же, и такой же доброй была.

— Ба, мы как раз так и живём! — резко бросает ей Кира.

А Лерина бабушка ничего ей не отвечает, молчит, поджав губы.

— Бабуль, всё хорошо и у меня, и у Киры, ты не переживай, ты ведь знаешь же, что мы у тебя умные девочки и всё делаем правильно! — Лера кладёт свою руку поверх бабушкиной, и та одариваёт её взглядом, наполненным такой искренней любви и радости, что у меня уже нет никаких сомнений в том, какая из внучек была самой любимой…