Спрятаться, где же спрятаться? Брусья, снаряды, полоса препятствий, которую она проходила в первый день помолвочной поездки к Демьяну… Полина свалилась, больно ударившись грудью, около снаряда для качания пресса, забилась под наклонную железную доску и замерла, боясь выглядывать и подтянув к себе левое крыло. Правое почти не слушалось, и в белых перьях виднелась крохотная кровоточащая дырочка с опаленными краями.

Потемнело – и ударило сверху так, что согнулось железо. Раньяр щелкнул челюстями с одной стороны – и Поля, уже почти ничего не соображая от страха и тумана в голове, выскочила из-под доски, иначе бы попалась. Дернулась в сторону, подволакивая крыло; раньяр рванулся к ней, через смятый снаряд, и она ухитрилась взлететь-подскочить прямо перед его пастью. И почти тут же рухнула на его спину, соскользнув вперед, между крыльями к башке: чудище завертелось, пытаясь найти добычу, и Пол вцепилась клювом в какой-то выступ брони, понимая, что если она свалится, то оно точно проткнет ее своими лапами.

Надо было менять облик, но как это сделать, когда вот-вот сорвешься?

Раньяр вдруг резко развернулся – и Поля не удержалась, все-таки слетела, покатившись по каменному плацу. Рядом полыхнуло, и она в ужасе поковыляла прочь, подальше.

Подожженную верещащую тварь окружали гвардейцы с огнеметами; был там и оставшийся при части маг, который, выставив вперед ладони, запустил в стрекозу огненные Лопасти.

Вой агонизирующего раньяра усилился. Поля, оглушенная ударом и тем, что и ее могли поджечь за компанию – кто знает, защитила бы от магически созданного огня ее младшая кровь? – шлепала по плацу как можно быстрее, чтобы не попасться под ноги своим, не помешать.

Был среди гвардейцев и Хиль Свенсен: он махнул рукой и зычно, перекрыв даже вой сирены, крикнул:

– Жги.

Заревели огнеметы, выплескивая огненные языки – и тварь замолчала, обугливаясь, переставая дергаться. Но ее все равно еще несколько секунд поливали пламенем, пока не начали трескаться пластины брони, и не завоняло паленой плотью и душной муравьиной кислотой.

Все затихло. Потрескивало догорающее чудовище, и Полина, добравшись до сложенных друг на друга матов, уже прикидывала, как бы ей так незаметно обернуться и добраться до своих покоев… и как-то залечить рану, когда ее заметили.

– А это что еще за подранок? – спросил один из берманов, указывая в ее сторону. К ней обернулись несколько гвардейцев.

– Так это же ее величество, – изумленно сказал второй. Теперь повернулись все.

– Ты что несешь? – рявкнул на него Свенсен, и Полина потихоньку поковыляла дальше, всем видом показывая, что да, чушь, не обращайте внимания, оставьте меня в покое.

– Хозяином лесов клянусь, подполковник, – твердо проговорил глазастый. – Вам тогда в Обители Синей врата открылись, вы и не застали. Король наш ее уговаривал-уговаривал, а потом она такой птицей в воздух поднялась и улетела. Я ее хорошо запомнил, вы посмотрите-то хорошо, таких птиц и не бывает.

– А ведь точно Керьин говорит, – неуверенно вмешался еще один. – Она это.

Свенсен замолчал, глядя на Полину.

– Одному я бы не поверил, – сказал он мрачно. – Моя королева, это вы?

Поля вздохнула, остановилась и так же мрачно, хрипло проклекотала ему «да». Сейчас оборачиваться было невозможно – она бы осталась без одежды.

– Не может быть, – с тоскливой надеждой проговорил комендант замка. Кинул взгляд на запеченного раньяра. – Как это вас угораздило?

«Сама не знаю», – мотнула головой ее величество.

– Кх. Кхм, – растерянно проговорил Свенсен. Гвардейцы выпрямлялись по струнке.

Полина с неловкостью развела крыльями. Плечо прострелило болью, и она гнусаво вскрикнула.

– Ранена, – заметил кто-то.

– Сам вижу, – пробурчал подполковник. Расстегнул китель. – Отвернуться всем. Ваше величество, если это вы… вы не могли бы обернуться? Мне еще сложно поверить. Я положу то, что вы можете накинуть, рядом, вот так, а сам тоже отвернусь…

Полина одной рукой как могла застегнула пуговицы. Вторая онемела, из предплечья текла кровь, пропитывая темную ткань. Китель почти достал ей до колен.

– Можете повернуться, – звонко сказала она, зябко переступая мгновенно замерзшими ступнями по ледяному плацу. От пережитого, от слабости начали стучать зубы, и страшно хотелось поесть.

– Моя королева, – смиряясь с очевидным, тяжело сказал Свенсен. – Все-таки вы. Сейчас… давайте пройдем в медпункт казармы, и Садьял посмотрит вашу руку.

– Это было бы очень кстати, подполковник, – со всем возможным достоинством ответила Полина и попыталась расправить плечи. Поморщилась от боли. – Пошлите кого-нибудь в замок, пусть моя горничная принесет мне одежду и обувь. И сообщите леди Редьяле, что я опоздаю на обед. Мне нужно рассказать вам, как я здесь оказалась.

– Крайне на это рассчитываю, моя королева, – рыкнул берман.

– Его величеству я сама скажу, – вздохнула Полина, направляясь мимо гвардейцев к казармам. Те вставали по стойке «смирно», отдавали честь. – Вы можете пока ему не докладывать?

– Нет, моя королева, – ровно ответил комендант. – Я обязан доложить.

Ее величество снова вздохнула, представляя реакцию Демьяна, и ускорилась. И все время, пока ее штопали, пока виталист заживлял рану, а Полина, морщась, рассказывала все про свой полет, она представляла себе лицо мужа, когда ему скажут.

И ей очень хотелось прямо сейчас обернуться в медведицу и побыть в ином облике до тех пор, пока он не перестанет сердиться.

Когда она, скрытая ширмой, уже заканчивала рассказ, раздался звук приоткрываемой двери.

– Горничная ее величества, – громко доложил охранник.

– Пусть подождет снаружи, я позову, – отозвалась Полина и вновь обратилась к Свенсену, который стоял у окна за ширмой. – Подполковник, если в столицу попал один инсектоид, то может попасть и другой. Как его вообще пропустили? Я думала, в городе и окрестностях работают десятки патрулей, и сама видела полицейский листолет.

– Работают, но их мало, ваше величество, – сдержанно отозвался Свенсен. – Нам не хватает людей и машин. Из столицы выведены почти все военные части, так как половина армейских соединений сейчас воюют на Севере Рудлога и в Инляндии, а наши границы тоже нужно прикрывать. В Ренсинфорсе остались только части, охраняющие стратегические объекты и несколько полков, которые заняты подготовкой к обороне города на случай, если война дойдет до нас. Почти все мужчины призывного возраста мобилизованы и проходят срочное обучение, но и они отправятся к границам. Поэтому личный состав есть, но его как бы и нет. В патрулях сейчас работает половина моих гвардейцев, и, хотя мне это не нравится: негоже ослаблять оборону замка, – но без нашей помощи город не справляется.

– То есть… – Полина, не договорив, едва сдержала зевок и помотала головой. – Садьял, нет-нет, вы сильно не усердствуйте, мне спать нельзя. И обезболивать не надо. Заживите, чтобы кровь не текла, врач наложит повязку, а вечером перед сном закончите процедуру.