– Закон нарушать – себе дороже, – как истинный философ-любитель заметил Делрей.

– Нас продержали в камере неделю или дней десять, прежде чем позволили позвонить. Винэс я позвонить все равно не мог – телефон был отключен. Адвокат мне достался из какой-то публичной конторы, ни хрена для меня не сделал. Я дозвонился до пары друзей, но Женеву и Винэс никто не нашел, к тому времени их уже выставили из квартиры.

Я писал из тюрьмы. Все письма возвращались назад. Обзвонил всех, кого знал. Мне так хотелось ее найти! Мы с Винэс уже потеряли одного ребенка, а потом у меня отняли Женеву. Я не хотел потерять семью.

Я освободился, приехал сюда, чтобы ее найти. Отдал все бабки, какие были, за подержанный компьютер, ну знаете, думал найти ее через Интернет, но ничего не вышло. Слышал только, что Винэс умерла, а Женева исчезла. В Гарлеме ничего не стоит уйти на дно. Тетку свою тоже не смог найти, они жили у нее какое-то время. А вчера утром одна моя старая знакомая, она работает в центре, видела переполох рядом с «черным» музеем, вроде кто-то напал на девушку из Гарлема, которой шестнадцать лет, а зовут Женевой. Она знала, что я ищу дочь, позвонила. Я подкатил к одному говнюку – ошивается в центре – и зарядил его навести справки по школам. Он узнал, что учится она в школе Лэнгстона Хьюза, куда я за ней и отправился.

– Там тебя засекли, – сказал Селлитто. – У входа на школьный двор.

– Все верно, это был я. Пришлось уходить, когда вы всей толпой решили сесть мне на хвост. Но я вернулся попозже и от одного сопляка узнал, где она живет – в Северном Гарлеме у парка «Морнингсайд». Хотел сегодня туда сходить, передать книги, но увидел, как вы затолкали ее в машину.

Джакс кивком указал на Белла.

Детектив задумчиво нахмурил брови.

– Бомж с магазинной тележкой.

– Все верно, косил под бомжа. Дальше – поймал такси и проследил за вами до этого места.

– И пушку прихватить не забыл, – подметил Белл.

– Мою малышку кто-то хотел убить! – вспылил Джакс. – Вы что думали?! Конечно, я обзавелся стволом! Никому бы не позволил к ней подойти.

– Ты им успел воспользоваться? – спросил Райм. – Пистолетом?

– Нет.

– Проверим.

– Только раз попугал одного говнюка, который показал мне дом Женевы. Кевин зовут. Он плохо о ней отзывался. Ничего больше ему не сделал, навел на него разок, чтобы в штаны наложил как следует… Поделом ему. Вот и все… ну и навешал ему слегка. Можете его отыскать и сами узнать.

– Как имя той женщины, которая тебе вчера позвонила?

– Бетти Карлсон. Работает где-то рядом с музеем. – Джакс кивком указал на свой мобильник. – Ее номер в списке входящих звонков. Начинается на семь-один-восемь.

Селлитто взял трубку и вышел в прихожую.

– А как же твоя семья в Чикаго?

– Какая семья? – Джакс сдвинул брови.

– Мать рассказывала Женеве, что ты уехал в Чикаго с какой-то женщиной и там женился, – объяснила Сакс.

Джакс скривился, закрыл глаза.

– Да нет же, нет… это вранье. Я и в Чикаго-то никогда не был. Винэс, наверное, специально ей это наплела, чтобы настроить против меня… Вот змея! Как я мог ее полюбить?

Райм развернулся к Куперу:

– Свяжись с управлением исправительных учреждений.

– Нет, ради Бога, не надо. – На лице Джакса отобразилось отчаяние. – Меня тут же упрячут назад за решетку. Мне нельзя покидать двадцатипятимильную зону Буффало. Я дважды просил разрешения на выезд, но оба раза мне отказали. Но я все равно приехал.

Купер немного подумал.

– Можно пробить его по общей базе управления. Рутинный запрос, никто не заметит.

Райм кивнул. Спустя минуту на экране компьютера появилось фото Алонсо Джаксона и его учетные данные. Купер пробежал их глазами.

– С рассказом все сходится: досрочное освобождение, положительная характеристика с места учебы. В качестве ближайшего родственника значится дочь по имени Женева Сеттл.

– Спасибо огромное, – облегченно выдохнул Джакс.

– Для чего было посылать книги?

– Я же не мог просто явиться и все вам выложить. Сразу бы загремел обратно. Вот я и собрал те книжки, которые Женева читала в детстве, чтобы она поверила, что записка действительно от меня.

– Какая записка?

– Написал ей записку, вложил в одну из книг.

Купер порылся в сумке. В потрепанном экземпляре «Таинственного сада» нашелся листок, на котором аккуратным почерком было написано: «Жен, детка, это от твоего отца. Прошу, позвони мне». Ниже стоял номер его сотового.

В лабораторию вернулся Селлитто, кивнул:

– Поговорил с Карлсон. Она подтверждает его слова.

– С матерью Женевы расписан ты не был? – спросил Райм. – Поэтому у девочки другая фамилия?

– Все верно.

– Где ты живешь? – спросил Белл.

– Снял комнатушку в Гарлеме, на Сто тридцать шестой. Хотел забрать Женеву к себе в Буффало, когда найду, пока не получу разрешения вернуться домой. – Его лицо застыло, и Райму показалось, что в глазах светится неподдельная грусть. – Но теперь, видимо, этому не бывать.

– Почему? – поинтересовалась Сакс.

Джакс с тоской улыбнулся:

– Я видел, где она сейчас живет. Очень славный домишко около Морнингсайда. Я, конечно, искренне за нее порадовался. Теперь у нее пара хороших приемных родителей, которые о ней заботятся. Может даже, есть брат или сестра… ей всегда хотелось младшеньких, но тот случай с Винэс в клинике поставил на этом крест. Разве захочет она теперь вернуться ко мне? Она получила все, чего заслуживает… чего я не смог ей дать.

Райм бросил на Сакс удивленный взгляд. Он склонялся к тому, чтобы поверить Джаксу, но внутри у него сидел упрямый полицейский скептицизм.

– Хочу задать еще кое-какие вопросы.

– Все, что угодно.

– Ты упомянул тетку. Кто она такая?

– Сестра моего отца. Лили Холл. Помогала меня растить. Пережила двух мужей. В этом году, в августе, ей должно было стукнуть девяносто, если она, конечно, еще жива.

Райм понятия не имел о дате ее рождения или возрасте, но имя назвала им Женева.

– Да, она жива.

Улыбка. Затем:

– Рад слышать. Очень по ней скучал. Ее я тоже найти не сумел.

– Ты что-то внушал Женеве насчет слова «сэр», – сказал Белл. – Что именно?

– Когда она была маленькой, я учил ее, что надо смотреть человеку в глаза и всегда вести себя уважительно, а «сэр» или «мэм» говорить только тому, кто этого заслужил.

Глядя на Райма и Сакс, каролинец кивнул.