– Он ту ветку и так построил, – сказал Бирзинни.

– Что?

– Ту железную дорогу гномов.

– За мои собственные деньги, – проворчал Генерал. – Из государственного бюджета я ни гроша не взял.

– Боже милостивый, да что тут происходит? – вскинулся Варжад. – Это что, какой-то заговор обезумевших милитаристов?

– Не знаю, случится ли это завтра или через год – или через двадцать лет, – сказал Генерал, вставая с подоконника. – Но я знаю, я уверен, что Птах в конце концов ударит и по нам. А тогда – тогда это будут его решение, его выбор – и момент, удобный для него. Нам стоит защищаться, пока мы еще можем, пока ситуация выгоднее для нас.

– Ты хотел сказать: для тебя! – рявкнул Бирзинни.

Генерал твердо оперся на трость, заиграл желваками.

– Обвиняешь меня в предательстве?

Премьер расчетливо выказал смешение.

– Я ни в чем тебя не обвиняю, как бы я посмел…

Седоволосый министр финансов полностью пришел в себя.

– Вы что, совсем спятили? – заскрежетал он. – Бирзинни, ты с лестницы на голову не падал? Железного Генерала подозреваешь в предательстве? Железного Генерала?.. Да у него было больше шансов получить корону Империи, чем на этой короне – звезд! О предках твоих еще и во снах не слыхали, когда он вешал за непокорность и сговор против короля! Два раза был регентом; он хоть бы на день опоздал с передачей полноты власти? Дважды ему самому предлагали трон, но он отказывался! Из голов казненных им предателей можно сложить кучу повыше Башни Хассана! Ты столько раз, бреясь, не ранился, сколько его пытались убить – и как раз за верность короне! Он две семьи потерял в бунтах и восстаниях! Около тысячи лет стоит он на страже рода Варжадов! Тут вообще этого рода не было бы, когда бы не спасенные лично им твои предки, Богумил. Радуйся, что рядом с тобой есть такой человек, поскольку ни один другой владыка на Земле не может похвастаться таким верным подданным, в верности которого ты можешь быть настолько уверен. Я бы скорее в себе засомневался, чем в нем! – И сказав это, Кверц снова заснул.

Желая уйти от косых взглядов, которыми одарили его раздраженные столь непривычно искренней речью министра финансов, Генерал отступил в темный угол и уселся там в подставленном под барельеф грифона кресле, обтянутом черной кожей. Трость он положил поперек бедер, руки опустил симметрично на поручни, хотя, конечно, ни о какой симметричности здесь и речи быть не могло, поскольку взгляд смотрящих всегда перескакивал к левой руке Генерала. Это была прославленная Железная Рука, Магическая Ладонь.

Восемь веков непрерывно совершенствуясь в своих урвитских искусствах – до того, как вообще появилось это слово «урвит», до того, как Генерал стал генералом, до того, как запустил тайные механизмы своей долговечности, – уже тогда, в самом начале, он был знаменит этой своей инкрустированной драгоценностями и металлом конечностью. Легенда гласила, что, занимаясь темными искусствами (а порой были это искусства, считавшиеся весьма и весьма темными), Жарный вступил в сговор с настолько могущественными Незримыми, что не смог с ними совладать, – и когда во время очередной встречи с ними дошло до ссоры, существа его атаковали. Огромным усилием воли он одержал над ними победу и чудом выжил; но утратив в сражении власть над левой рукой, не смог ее вернуть. Поняв вскоре безрезультатность всех известных форм лечения, чтобы не остаться калекой до конца жизни (которая обещала стать чрезвычайно долгой), он решился прибегнуть к магии: и поэтому имплантировал себе в соответствующие места руки, ладони и пальцев психокинетические рубины. С той поры мертвой конечностью двигали и управляли не мышцы и нервы – происходило это без какого-либо их участия, исключительно одной силой мысли Жарного. Так он де-факто превратил часть своего тела в магический артефакт. Презирая полумеры и редко останавливаясь на полпути, Жарный и в этот раз не свернул с дороги, которая открылась перед ним после такой операции. Были следующие имплантации, новая магическая машинизация – трансформируя руку и ладонь в мощный и становящийся все мощнее, сложный и все усложняющийся многозадачный семиорганический магоконструкт. И процесс этот, по сути, не завершился; века шли за веками, а он все продолжался. Высовывающаяся из рукава куртки, ладонь Генерала сейчас выглядела как пульсирующее холодной, неорганической жизнью сплетение металла, стекла, дерева, драгоценных камней, нитей, твердейших, чем эти последние, – но при этом и тела. Согласно легенде, мановение пальца Генерала ровняло с землей несокрушимые крепости; согласно легенде, сжатие этого кулака останавливало сердца врагов, замораживало им кровь в венах. Но это была легенда – сам Генерал все отрицал.

Рука недвижно лежала на поручне кресла. Генерал молчал. Говорить ему уже было нечего; живя так долго, он умел распознавать минуты побед и мгновения поражений, четко рассчитывал шансы и не путал маловероятное с невозможным. Он сидел и смотрел. Король нервно курил очередную сигарету. Премьер Бирзинни, стоя у большого круглого стола, занимавшего центр комнаты, шепотом секретничал с двумя своими секретарями, непрерывно при этом постукивая ногтем в лежавшее рядом дистанционное зеркальце. Саша Кверц храпел. Огонь в камине трещал и гудел. Под противоположной стеной Некс Плюцинский и его штабные на основе рапортов разведчиков, переданных через косо подвешенную под потолком батарею зеркал (двенадцать на двенадцать), актуализировали боевую ситуацию, которая отображалась в трехмерной проекции пограничных земель Княжества и Лиги. Один из людей Орвида, ответственный за поддержку и необходимое изменение иллюзии, дремал на стуле за зеркалами; второй – тот, что выборочно, по приказанию включал и выключал фоны, – сейчас стоял под бюстом Анастазия Варжада и зевал. Шепоты премьера и секретарей, искусственно приглушенные голоса разведчиков, монотонные бормотания штабных, гудение огня, шум ночи – все это действовало усыпляюще, и не странно, что старик Кверц заснул. Но Генерал уже четыре дня обходился без сна и сейчас тоже не собирался отказываться от магических стимуляторов. Он глянул на часы. Почти три.

Вошел Орвид с Брудой, шефом дальнозорцев.

Бирзинни жестом утихомирил своих секретарей.

– Что там?

Орвид замахал рукой.

– Нет, это не имеет ничего общего с Птахом.

– А именно?

– Генерал хотел знать.

– Если уж ты потрудился лично…

Бруда бледно улыбнулся скрытому в тени Генералу:

– Мы ее нашли.

Король нахмурился.

– Кого?

– Планету Генерала, – пояснил Орвид, подходя. – Ваше Величество наверняка помнит. Это было сразу после восшествия на престол Вашего Величества. Он уперся и погнал моих людей обыскивать космос.

– Ах, верно… – Варжад задумчиво помассировал кончик изрядного носа. – Солнечное Проклятие. Холокост. Вторая Земля. Ну да. И что, вы правда на нее наткнулись?

– Так точно, – кивнул Бруда. – Честно говоря, мы уже сомневались. Генерал представил очень четкую аргументацию, статистика и миллиарды звезд, да и вообще: невозможно, чтобы не оказалось ни единой планеты с параметрами, достаточно приближенными к Земле… Но именно так все и выглядело. И только сегодня…