— Вы слишком добры. В лаборатории я бы совершенно растерялся.

— Лаборатории для кухарок, сначала должно быть гениальное прозрение. В вашем случае — это «атаковать самый важный источник жизни на Земле. Воду...»

— Богатые и не очень купят воду «Эвиан» и «Пеллегрино», — возразил коротышка с коротко стриженными темными волосами. — А бедным скажут кипятить воду двенадцать минут для ее очищения.

— Обычных двенадцати минут будет недостаточно, герр Рихтер, — прервал его новый фюрер. — Замените это время на тридцать семь минут и потом скажите, сколько людей смогут это вытерпеть или послушаются. Естественно, больше всего пострадают низшие ступени социальной лестницы. Но опять же это не идет вразрез с нашими целями очищения общества, правда? Исчезнут целые гетто — так что же? Нам же потом будет легче.

— Я вижу в этом еще больше возможностей, — сказал фон Лёвенштейн, сын куртизанки «третьего рейха». — В зависимости от успеха операции «Водяная молния» тот же состав можно сбросить на отдельные резервуары по всей Европе, Средиземноморью и Африке.

— Сначала на Израиль! — закричал дряхлый монсеньор Пальтц. Евреи убили нашего Христа!

Собравшиеся переглянулись друг с другом, потом посмотрели на Гюнтера Ягера.

— Безусловно, брат мой во Христе, — сказал Зевс Братства. — Но нам нельзя кричать о таких решениях, каким бы оправданным ни был наш гнев, так ведь?

— Я просто хотел, чтобы ясна была логика моего требования.

— Она ясна, святой отец, ясна.

* * *

В тот же вечер на заброшенном полевом аэродроме в десяти милях к западу от легендарного Лакенхита в Англии небольшая группа, мужчин и женщин изучала планы и карту в свете одного-единственного прожектора. Позади, чуть поодаль, у кромки леса стоял частично закамуфлированный старый, середины семидесятых годов, реактивный самолет. Чехол был наполовину откинут, открывая доступ в переднюю кабину. Говорили по-английски, некоторые с британским акцентом, остальные с немецким.

— Говорю вам, это невозможно, — утверждал немец. — Полезная нагрузка более чем адекватна, но высота неприемлема. Мы бы выбили окна в домах приблизительно в нескольких километрах от цели и попали бы на экран радара сразу после взлета. Это заведомая глупость, и любой другой пилот сказал бы то же самое. Безумие плюс самоубийство.

— Теоретически это могло бы сработать, — заметила англичанка, — низкий полет, как при окончательном заходе на посадку, затем резкое ускорение и крутой вираж в сторону на высоте ниже трехсот метров — и таким образом, избегая «решеток», пока не окажемся над Ла-Маншем. Но я понимаю ваши возражения. Риск огромный, и при малейшем сбое это чистейшее самоубийство.

— К тому же резервуары здесь в относительно уединенном месте, — добавил другой немец. — А вот Париж ненадежен.

— Так что, возвращаемся к наземным средствам? — спросил пожилой англичанин.

— Исключено, — ответил пилот. — Их потребовалось бы слишком много и большой грузоподъемности, а кроме того, исключается эффект распыления. Потребуются недели, чтобы яды попали в основные шлюзы.

— Так на чем мы останавливаемся?

— Мне кажется, это очевидно, — заявил молодой неонацист, стоявший позади группы; теперь он вышел вперед, бесцеремонно отшвырнув в сторону карты, — очевидно по крайней мере тем, кто ничего не проморгал во время тренировки в горах Хаусрюк.

— Это обидное замечание, и мы его не заслужили, — возразила англичанка. — У меня зрение прекрасное, будьте уверены.

— Тогда что вы видели, что вы все видели? Какой аппарат кругами устремлялся вниз на ваших глазах?

— Планер, — ответил второй немец. — Довольно маленький планер.

— Так что вы предлагаете, mein junger Mann?[92]— спросил пилот. — Задействовать эскадрилью таких аппаратов, скажем, пятьдесят или сто, чтоб они столкнулись над резервуарами?

— Нет, Herr Flugreugfuhrer. Замените их на те, которые уже существуют! На два огромных военных транспортных планера, каждый грузоподъемностью в два-три раза большей, чем у этих чрезмерно тяжелых реликтов прошлого у нас на поле.

— О чем вы говорите? Где взять такие самолеты?

— На аэродроме в Констанз спрятано около двадцати таких машин. Они там с войны.

— С войны! -воскликнул ошеломленный пилот. — Я вас действительно не понимаю, junger Mann.

— Тогда, сэр, вы плохо знаете историю падения «третьего рейха». В последние годы войны мы, немцы — специалисты по планерам, — разработали огромный «Мессершмитт МЕ-323», улучшенный вариант «МЕ-321». Эти самые большие транспортные планеры первоначально были задуманы как вспомогательные, средства для поставки провианта на русский фронт, а в перспективе предполагалось использовать их при захвате Англии. Благодаря тому, что построены они из дерева и ткани, радар их не берет.

— И они все еще там? — спросил пожилой англичанин.

— Как и многие ваши самолеты из Королевского флота и американские истребители, «посыпаны нафталином», скажем так. Механики их для меня проверили, слегка модернизировав, планерами можно пользоваться.

—И как вы предлагаете оторвать их от земли? — спросил второй немец.

— Два реактивных транспортных самолета легко поднимут их с небольшого поля при помощи одноразовых стартовых двигателей под крылами. В люфтваффе так делали, и с успехом.

Наступила короткая пауза, которую прервал пожилой британец.

— Идея молодого человека заслуживает внимания, — сказал он. — Во время захвата Нормандии десятки таких планеров перебрасывали джипы, малые танки и личный состав за линию вашего фронта, неся опустошение. Отлично, молодой человек, просто великолепно.

— Согласен, — произнес, щурясь, немецкий пилот. — Беру свое саркастическое замечание обратно, молодой человек.

— И вот еще что, если позволите, сэр, — продолжал обрадованный молодой нацист. — Эти самолеты могут сбросить оба планера на высоте, скажем, три тысячи метров над резервуарами, а затем быстро подняться на четыре тысячи и перелететь Ла-Манш, прежде чем радарные операторы успеют что-либо сообразить.

— А как насчет самих планеров? — спросил скептик из Британии. — Если их миссия не предусматривает возвращения, то им же нужно где-то приземлиться — или где-то упасть.

— Я скажу, — ответил пилот. — Посадочными площадками должны стать поля рядом с резервуарами. А как только планеры окажутся на земле, пилоты взорвут их, а сами скроются на заранее приготовленных машинах.

— Jawohl[93]. — Второй немец, освещаемый прожектором, поднял руку в знак согласия. — Эта стратегия может много изменить, — сказал он уверенно. — Мы посоветуемся с авиаинженерами относительно модификаций этих аппаратов. Мне нужно вернуться в Лондон и позвонить в Бонн. Как ваша фамилия, молодой человек?