К'Дунель не хотел: мало ли…

Полуприкрыв веками глаза, Жокруа взволнованно размышлял над тем, как выпутаться из ситуации, в которой он оказался. Ничего толкового на ум не приходило. Разве только одно: к чему тебе, капитан, свидетели того, что случилось в Сьемте? Убить трюньильца, перерезать горло Трасконн, пока она валяется без сознания… опять же без них ты сможешь двигаться намного быстрее.

Верно, верно, в лесу одинокого всадника могут подстерегать опасности разного рода, но от многих ли из этих опасностей тебя убережет такая компания?

Ясскен тем временем достал из ножен меч Трасконн и склонился над кабаргой.

— Эй, чем это вы там?..

— Помогите, — попросил тот. — Я… не мастер в отрубании голов.

— Она и так дохлая.

Трюньилец посмотрел на него, как на ребенка, утверждающего, что детей находят в капусте.

— Это ничего не меняет. Если Сатьякалу будет угодно… — Ясскен увидел предостерегающий жест капитана и осекся.

— Давайте, — К'Дунель протянул руку, и трюньилец вложил в нее рукоять меча Трасконн. Теперь достаточно было одного точного удара, чтобы покончить с трюньильцем. Капитан ударил.

* * *

Кто-то рисовал его — яркими, вязкими, безумными красками.

— Фриний!

Мир вставал на дыбы, корчился в огне бумажным листком.

— Фриний!

Мир выворачивал себя наизнанку — лентой Густа Ноппиуса, у которой, как известно, всего одна плоскость. И сколько б ты ни семенил по ней испуганным муравьем, всё равно дернешься в ту же точку, откуда начал свой бег. Сколько бы ты ни умирал…

— Фриний!

Голос бился в висках тупым настырным тараном. Перед глазами плыли разноцветные полосы. Кружилась голова.

— Фриний!

«Что за нелепое, бессмысленное слово? И почему кому-то понадобилось выкрикивать его у меня над ухом?»

— Фриний! Вставай же… Вставай.

«Ну зачем так орать?!»

Он разлепил один глаз, другой, прищурился, чтобы заставить их повиноваться; проморгался.

Комната (или всё-таки зал?..) казалась полутемной, но, похоже, просторной и пустой: каждый звук здесь рождался гулким и громким. Где-то рядом явно («кто-то же говорил со мной!») находился другой человек, но видно его не было.

— Кто здесь? — Язык не слушался, горло казалось прогнившим изнутри стволом древнего дерева, губы — набитыми свалявшимся пухом валиками. — Кто?..

— Я, — теперь он увидел говорившего, это был даскайль М'Осс.

— Что с вами, учитель? — Даскайль засмеялся:

— А что, по-твоему, со мной может быть?

— Вы очень неважно выглядите. У вас бледное лицо и почему-то дергается веко.

— Пройдет. Как себя чувствуешь ты, Фриний?

— Неплохо… — Он задохнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. Или, если уж точнее, от вспыхнувших. — А почему вы называете меня «Фриний»?

— Потому что отныне тебя так зовут. — Даскайль едва заметно, краешком губ, улыбнулся, но улыбка эта показалась Найдёнышу (Фринию?!..) настоящей и очень теплой. — Ты ведь прошел посвящение: умер и снова родился, — и тебе полагается новое имя.

Да, конечно, он знал об этой традиции, но совершенно забыл, что его это тоже касается.

— И что теперь?

— Теперь — отдыхай. Завтра тебе предстоит следующее испытание.

Только тогда Найдёныш… Фриний заметил, что его левую руку по-прежнему обнимает браслет ступениата.

Он заснул, и во сне заново взошел на костер. И еще раз

И еще…

* * *

Обезглавленную кабаргу (и тушу, и голову) К'Дунель и Ясскен отволокли подальше от дороги — Жокруа ни за что, даже при отсутствии других вариантов, не стал бы есть мясо этого зверя. Зато кружившая над ними ворона оказалась не так брезглива — она тотчас села рядом с тушей и принялась сосредоточенно выклевывать бусины оленьих глаз.

Усилия, затраченные на кабаргу, совсем доконали капитана. Так или иначе, а сразу же отправляться в путь они не могли, да и прежде следовало решить, какое направление им выбрать. Они находились у обочины дороги, которая, судя по звездам, тянулась с запада на восток. А вокруг раскинулся густой лес, куда люди явно захаживают нечасто… то есть мирные люди. С прочими же К'Дунель сейчас предпочел бы не встречаться.

— Уйдем подальше от кабарги, — предложил он. — К ней наверняка скоро потянется местное зверье.

— Ее бы закопать, — сказал Ясскен. И сам же покачал головой, понимая, что сил у них на этот подвиг не хватит.

— К утру уберемся отсюда, — пообещал К'Дунель. — Даже если Трасконн не придет в себя. Посажу перед собой в седло и поедем потихоньку.

Тем временем стемнело окончательно. Лошади стояли, натянув до предела поводья, и фыркали: похоже, им тоже хотелось убраться отсюда как можно скорее. То ли лошадкам не давал покоя запах мертвечины, то ли они уже чуяли приближение местных падальщиков. Так или иначе, К'Дунель с Ясскеном отыскали по ту сторону дороги небольшую поляну, куда и перевели животину. С Трасконн было больше возни, поскольку оба они изрядно подустали, пришлось соорудить из плаща и веток волокушу; хотя была у Жокруа мысль воспользоваться лошадьми, он отказался от нее. Ничего, не надорвемся, а конякам еще завтра предстоит далекий путь, верно, капитан?

Словом, кое-как переволокли сладко спящую Трасконн поближе к будущему лагерю, наломали еловых веток и устроили из них какой-никакой, но шалаш (больше, конечно, никакой); подсобрали немного хвороста, разожгли костерок. Как пробормотал трюньилец, «еще неизвестно, привлечет кого-нибудь огонь или нет, а так хоть от холода не помрем». Здравая мысль, если учесть, что сейчас на дворе самая что ни на есть распаскуднейшая осень.

Как будто откликнувшись на хулу, зарядил мелкий, «паутинный» дождь.

— Погрелись! — Капитан поднялся, чтобы пройтись до ближайших кустиков — где и застыл в несколько неблагородной, зато исключительно мужской позе.

Когда сообразил, что это (чем бы оно ни было) хоть и движется, но не приближается, наскоро принял более подобающий вид и тихо позвал Ясскена:

— Видите?

— Да.

По другую сторону дороги, невдалеке от того места, куда их «вывела» кабарга, в густом ельнике что-то шевелилось… нет, скорее летало, хотя вряд ли в таких зарослях какой-либо твари удалось бы полетать. Опять же полосы эти светящиеся, тени размытые…

— Что там может быть?

Ясскен осторожно пожал плечами:

— Что бы ни было, оно неопасно для нас. Иначе бы уже давно напало.

— Ну, со временем-то оно может осмелеть.

— Да. Но до утра — вряд ли. Думаю, нам лучше лечь спать, чтобы восстановить силы. Если хотите, можем сторожить по очереди.

— Это уж обязательно! — проворчал К'Дунель.

— В таком случае — я первый.

Капитан пожал плечами: первый так первый. Велел для порядку:

— Только вот что: почувствуете усталость, будите меня.

— Непременно, — кивнул Ясскен.

Наскоро перекусив тем, что было в седельных сумках, они устроились: К'Дунель на еловых ветках, рядом с забывшейся тяжелым сном Трасконн, Ясскен — чуть поодаль у