Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и знакомый холл с закругляющейся лестницей. Вот и входные двери, стекло которых было чистым и прозрачным — значит, выход вот-вот откроется.
Анжелика заглянула в свой мир и увидела мужчину, который был виновником её появления здесь, он всё также лежал на ступеньках небольшого крыльца.
— Может, он мёртв? — содрогнулась девушка.
— Нет, мадам, не беспокойтесь. С ним всё в порядке, — успокоил Гаспар. — Время для него просто не изменилось еще. Не бойтесь его, он очнётся нескоро, но это ему будет только на пользу.
— Прощайте, Гаспар. Вы были хорошим другом. Я вас не забуду.
— Прощайте, мадам. Я вас тоже буду помнить.
Анжелика на секунду замешкалась, взявшись за ручку двери, и произнесла:
— Гаспар, передайте, пожалуйста, принцу, что я его очень люблю!
С этими словами девушка открыла выход и тут же услышала сзади быстрые шаги.
— Анжелика! Я люблю вас! — воскликнул Антуан, подбегая к ней и сжимая в объятиях.
От неожиданности Анжелика выпустила приоткрытую дверь, но Гаспар удержал её, подставив ногу.
— Мадам Анжелика, поторопитесь! — крикнул он.
— Анжелика, не уходи, — умолял принц, целуя безвольно обмякшую девушку. — Прошу тебя, жизнь моя, не уходи. Я люблю тебя!
— Антуан, я не могу, — попыталась слабо отстраниться та. — Я тоже люблю тебя и буду всегда любить моего короля Антона, но я должна уйти. Ты не должен был сюда приходить.
Принц разжал объятия и быстро заговорил:
— Я вошёл в твою комнату, которую ты покинула мгновение назад, чтобы хоть чуть-чуть побыть ближе к тебе, и увидел брошь. Возьми её, умоляю, я буду чувствовать, когда ты будешь смотреть на мой портрет. И дай мне на память какой-нибудь пустяк, чтобы я не сомневался, что ты не миф, не сон.
— Вот, возьми, — Анжелика сорвала заколку с головы и поспешно протянул Антуану. Её волосы рассыпались искрящимся каскадом.
— О, Боже! — воскликнул принц и, схватив девушку, прижался к её губам страстным поцелуем, в котором сквозила обреченность.
— Господин Антуан, — прервал их Гаспар. — Мадам Анжелике пора идти. Осталось совсем немного.
Анжелика выскользнула из объятий за дверь, которая тут же закрылась с легким стуком. Девушка обернулась. Сквозь стекло, прижавшись к нему всем телом, будто это могло приблизить его к любимой, грустно смотрел Антуан. Он беззвучно шевелил губами, но Анжелика поняла, что он говорит ей: "Люблю!" В ответ она прижала пальцы к своим губам и коснулась ими стекла напротив принца.
И тут стекло начала заволакивать белая дымка. Через минуту сквозь матовую белизну уже ничего не было видно.
— Вот и всё, — вслух сказала сама себе Анжелика.
Она обернулась к лежавшему мужчине, тот пьяно что-то забормотал.
— Спасибо тебе, — грустно улыбаясь, сказала ему девушка.
Потом развернулась и зашагала домой.
37
ЭПИЛОГ
Прошел год. Внешне Анжелика ничем не изменилась. Но ее внутренние переживания со всей силой отразились в зеленых глазах. В них появилась затаенная грусть и невысказанная боль — это и белая прядь у виска, которую девушка не прятала, придавали ей загадочность, что привлекало внимание многих мужчин. Они поначалу осаждали ее своими ухаживаниями, чему немало удивлялись подруги и коллеги Анжелики, но она глядела на них таким грустным и проникновенным взглядом, что они тушевались и больше не решались подходить.
— Анжелка, я тебе удивляюсь, что с тобой происходит? — спрашивала подруга и сослуживица Марина — высокая крашеная блондинка с пышными формами, недостатка в мужчинах у той никогда не было.
Ей единственной, кроме матери, Анжелика рассказала все. Но, как следовало ожидать, ни та, ни другая ей не поверили. Мать лишь сокрушенно покачала головой, а потом долго шепталась с отцом на кухне, что дочку следует показать врачу. Анжелика замкнулась и не стала больше расстраивать свою мать, сказав, что это всей ей просто приснилось. И тут мать не поверила, но не стала больше возвращаться к тревожащему разговору.
Марина наоборот — долго восхищалась фантазией подруги, и говорила, что верит ей, уж больно она все красочно описала. Но было видно, что считает подругу немного свихнувшейся на приключенческих романах.
Анжелика понимала, что ей никто не поверит, но все-таки написала несколько писем в Академию наук и в другие серьезные инстанции. Некоторые культурно ответили, что беллетристикой они не интересуются, а многие просто промолчали.
Тогда девушка решила написать роман. Пусть люди читают его как сказку. Но рано или поздно о нем вспомнят. И возможно, что придет время, и поверят всему, о чем она рассказала. А если случится так, что ее мир избегнет судьбы параллельного, то пусть это будет лишь смелой фантазией. Но издать роман тоже оказалось сложно. Поэтому Анжелика читала свою историю друзьям, завораживая неожиданными событиями, и выложила в интернет. Может, в нужное время и в нужном месте она попадется на глаза нужному человеку и, возможно, спасет не один мир. По крайней мере, она сделала все, что могла…
Снова наступила весна, наполняя сердце грустными воспоминаниями. Вот уже год, как Анжелика рассталась со своим возлюбленным. Что он делает сейчас? Все ли у него получается? Не появились ли новые опасности? Как там ее друзья? Кого родила Анастасия?
Анжелика часто смотрела на брошь, и иногда казалось, что принц улыбается ей с портрета и пытается ободряюще подмигнуть.
А однажды зимой она пришла к дому на пустыре, и ей привиделось, будто глубоко в окнах мелькнул свет. Анжелика долго всматривалась в темноту за стеклами, пытаясь приостановить бешено бьющееся сердце, но так больше ничего не увидала.
А в конце зимы дом снесли. И больше не осталось надежды на чудо, что когда-нибудь проход откроется…
— Анжел, пошли в субботу на концерт Долиной. Мой купил билеты, — предложила Марина, забежав в обеденный перерыв в ее отдел. — Игорь возьмет с собой своего нового знакомого.
— Не хочу, нет настроения, — отказалась девушка.
— Ну, вот. Опять нет настроения, — возмутилась подруга. — А когда оно у тебя было за последний год? Ты совсем стала как монашка. Ты что, ждешь Антона? Так его нет, и не было. Тебе все приснилось. Когда взглянешь реальности в глаза?
— Неправда! — воскликнула Анжелика и тихо заплакала, чувствуя на себе удивленные взгляды коллег. — Какая ты жестокая, Марин. Ты же знаешь, как мне плохо, и первая