– Ну что ж, Анри, вот вы все и узнали, – прямо взглянув в глаза совершенно ошалевшему барону, произнесла она. – Будем знакомы…

Трапеза протекала в теплой, непринужденной обстановке; как выразился Лис, «в атмосфере полного консенсуса». Мы славно отужинали. По крайней мере я, Шаконтон и Рейнар: нам уже доводилось видеть Инельгу в женском платье… Об остальных участниках ужина этого сказать было нельзя. Несмотря на выска занное недавно предложение хорошо натрескаться перед войной, Анри де Мерета, похоже, решил сесть на диету. Он несколько раз тщательно обмакнул сладкую лепешку в острый имбирный соус и, не моргнув глазом, прожевал это диковинное блюдо. Больше, по моим наблюдениям, съесть ему ничего не удалось. Моя сестра, сидевшая напротив него, копируя своего бывшего рыцаря, также проявила похвальную умеренность в пище. Попросту говоря, она вообще ничего не ела.

– Капитан, – услышал я в голове язвительный голос Лиса. – По – моему, в этой зале кто-то явно лишний.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил я, обгладывая крылышко бекаса.

– Ну, меня, тебя… и всех остальных. За исключением этих двух голодающих идиотов.

Похоже, это чувствовали не только мы. Очень скоро обедавшие за столом обитатели замка Мерета под различными благовидным^ предлогами поспешили удалиться. На все слова уходящих Анри механически кивал, не сводя глаз со своей гостьи.

– Уходим… – незаметно потянул я Сэнди за рукав камизы. Мой оруженосец, тренировавшийся в искусстве загрызания кабана, с нескрываемым сожалением поглядывая на недоеденную тушу, поднялся и нехотя побрел за нами.

…Перед тем, как отойти ко сну, я зашел в спальню, отведенную для Инельгердис.

– Можно? – спросил я, постучав в створку. Признаться, мне было немного не по себе… За дверью не раздалось ни звука. Прислушавшись, я различал тихие всхлипывания. «Та-ак… Вот и поговорили», – пронеслось у меня в голове, и я решительно толкнул дверь Инельга лежала на ложе, уткнувшись лицом в подушку, и плакала.

– Что случилось? – садясь на корточки, я погладил растрепанные волосы сестры. Она повернула ко мне залитое слезами лицо…

– Он не может любить меня, – тихо произнесла девушка, вытирая рукавом мокрую щеку.

– Почему? – изумился я, вспоминая те высокопарные комплименты, которые Анри де Мерета днем расточал неизвестной ему самому прекрасной даме.

– Потому что в «любовных правилах» записано:

«Не пристало любить тех, с кем зазорно домогаться брака», – жестко процитировала баронесса Шангайл, усаживаясь на ложе.

– Что-то я не понял… – возмутился я, чувствуя, как семейная гордость королевского рода Камдилов начинает закипать во мне – Захудалому лангедокско-му барону, в чьих владениях ворона не может сесть, чтобы не попасть на землю соседа, зазорно добиваться брака с вестфольдской принцессой?

– Не смей о нем так говорить! – гневно вскричала Инельга, тряхнув волосами, отчего они рассыпались по плечам. – Опоясанному рыцарю не пристало добиваться брака с опоясанным рыцарем, – горестно завершила она.

Я прикусил язык. Смотреть на эту проблему с такой точки зрения мне не приходило в голову. Немного помолчав, я положил руку на плечо моей сестры.

– Послушай… Завтра утром я с Рейнаром и Сэнди, вняв твоим настойчивым требованиям, отправляюсь в Монсегюр. Ты ранена, и поэтому тебе есть полный резон остаться здесь денька на два-три. Возможно, он не настолько глуп, как кажется на первый взгляд.

Инельга возмущенно дернулась, пытаясь протестовать, но я сделал останавливающий жест.

– Сиди! Плечо твое еще не зажило. Я надеюсь, наш любезный барон отойдет от того шока, в который повергло его твое появление в женском наряде. А потом видно будет… Сейчас лежи, выздоравливай; почувствуешь себя лучше, бери своего ненаглядного барона и езжай в Монсегюр – я буду ждать тебя там. Полагаю, конная прогулка пойдет вам обоим на пользу.

– Ты не смеешь так говорить! – прервала меня оскорбленная девушка. В глазах ее опять заблестели слезы. – Завтра же я еду вместе с тобой. Я не останусь в этом замке ни минуты!

– Ничего подобного, – холодно возразил я. – Ты будешь находиться здесь, покуда не заживет твоя рана. Прекрати вести себя как малое дитя! Если ты рыцарь, сражайся за любовь… Как там сказано в этих дурацких «правилах»: «Только доблесть всякого делает достойным любви»?

Инельга бешено швырнула в меня вышитую подушечку. Я меланхолично отбил ее «снаряд» в угол.

– Я не хочу сейчас быть рыцарем! – выкрикнула она. Мне было очень жаль сестру, но сейчас жалость ей была противопоказана. Как говаривали у нас, «клан кланом вышибают».

– А если ты прекрасная дама, то сиди и жди, пока твоему кавалеру не заблагорассудится прислать тебе письмо, полное куртуазного бреда. Все! Спать, – я поднялся и направился к двери.

– Ты же знаешь, я все равно поеду с тобой, – упрямо сказала Инельгердис, и в глазах ее зажегся знакомый мне огонек.

– Не думаю, – пожал плечами я, выходя из комнаты. – Без коня и доспеха тебе будет тяжело сделать это.

Тщательно заперев дверь, я направился в свои покои.

– Виконт вызывает Капитана! – неожиданно раздался полузабытый голос моего «стаци» на канале связи.

– Привет, Крис! – я искренне обрадовался. – Давно тебя не слышал.

– Зато теперь будет случай меня повидать, – заверил меня де Моигийе. – Шеф велел отправить тебе в Тулузу гонца с письмом. Кстати, он очень доволен твоей выходкой с королем Филиппом, – хохотнул Виконт.

– Спасибо, – скромно отозвался я. – Так что в письме?

– Де Жизор просит тебя спешно прибыть в замок Монсегюр с каким-то там наследником.

– О Боже!.. – вырвалось у меня.

– В смысле? – не понял Кристиан.

– Заверь своего начальника, что завтра ввечеру я буду в этом проклятом Монсегюре.

И всякий, кто считает, что ему понятны дела рук Господних, тоже глуп.

Боконон

Открывающаяся с верхней площадки донжона замка Монсегюр панорама поражала воображение. Долина была заполнена народом. Всюду, куда достигал взор, виднелись шатры, над которыми развевались знамена разнообразнейших расцветок с эмблемами едва ли не большей части христианского рыцарства Невольно создавалось впечатление, что перед нами – огромный лагерь строителей Вавилонской башни. Что и говорить, место, выбранное для второй попытки восшествия на небеса, было весьма удачным. Оставалось лишь немного надстроить донжон, возвышавшийся на этом горном хребте, и стаи низко летящих ангелов стали бы цеплять зубцы башни своими кры льями…

– Давно они тут? – прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца, спросил я стоящего рядом де Жи-зора. Серые брови грозного старца сошлись над переносицей.

– Смотря кто… Де Монфор прибыл утром вчерашнего дня, войско Брайбернау – к вечеру…