Фрау Бергер громко выдохнула и убрала руки с пояса. Очевидно, хороших новостей у неё было мало.

– Жив, – тихо сказала она.

Волнение Юлиана сняло как рукой. Самое главное – он жив, а всё остальное решаемо.

– Не всё так просто, – продолжила она. – Думаю, лучше поговорить об этом в моём кабинете.

Юлиан ненавидел белый цвет, а кабинет Марты Бергер состоял из него примерно на девяносто процентов. Исключениями были лишь синие формы Хелен и самого Юлиана, но для создания приятной атмосферы этого было очень мало.

– Мы подумали, что это переутомление, – сообщила фрау Бергер. – Знаете – учёба или переволновался из-за чего. Решили дать ему отдохнуть, после чего отпустить домой. Но его состояние было слишком неестественным. Йохан выглядел настолько обессиленным, будто кто-то забрал всю его жизненную энергию.

– Ты нагнетаешь обстановку, – вмешалась Хелен.

– Я всего лишь пытаюсь выразиться как можно мягче. К вечеру он всё-таки пришёл в чувство, но был настолько не в себе, что плохо видел и еле говорил. Мы взяли его кровь на анализы и…

– Что? – вскочила с места Хелен.

Юлиан придержал её за блузку, чтобы она не кинулась на мать.

– Не обнаружили там частиц Проксимы.

Юлиан вцепился рукой в ножку стула.

– Разве их можно увидеть в микроскоп? – спросил он.

– Технически нельзя, – ответила Марта Бергер. – Их наличие или отсутствие выявляется посредством наблюдения за поведением других клеток.

– Какое это имеет значение? – ударив по столу, произнесла Хелен. – Можно или нельзя… если мама говорит, что можно, значит можно.

– В последнее время Йохан часто говорил о том, что у него едва получается применять магию, – вспомнил Юлиан. – А я не предавал этому никакого значения. Фрау Бергер, каким образом Проксима может покинуть человека? И каковы могут быть последствия?

Он старался вести себя спокойно, но чувствовал, что не услышит от матери Хелен слов о том, то проходит это столь же легко, как простуда.

– Наука знает болезни, которые блокируют Проксиму, но они столь редки, что я за все годы практики с ними так и не сталкивалась, – ответила фрау Бергер. – Проксима и человек связаны друг с другом, как одно целое, и существование одного без другого является неестественным и… Как бы оскорбительным для мироздания. Мне сложно подобрать нужные слова, потому что я всего лишь врач.

– Йохан умрёт? – прямо спросил Юлиан.

Фрау Бергер не хотела отвечать на этот вопрос. Её желание избежать всего этого было столь велико, что она предпочла бы исчезнуть или онеметь.

– Мама, он будет жить? – осторожно спросила Хелен.

Фрау Бергер несколько раз выдохнула, желая настроить себя. Юлиан понимал, насколько ей нелегко. Но ему и Хелен было ещё сложнее, потому что они вовсе не знали, как выглядит правда.

Марту Бергер спас неожиданный стук в дверь, и вся троица, объединённая всеобщим молчанием, резко обернулась.

– Это мистер Тейлор, – облегчённо сказала фрау Бергер.

– Мистер Тейлор? – удивился Юлиан. – Каким образом он тут оказался?

– Входите! Мы позвали его сюда для того, чтобы он изучил это явление. Он же специалист по всем этим частицам Гольдштейна… Или античастицам.

Дверь открылась. На пороге и впрямь стоял Лиам Тейлор – серьёзный, взволнованный, но не лишённый своего природного обаяния.

Он несколько секунд безмолвно смотрел на Юлиана и Хелен, после чего произнёс:

– Я-то думал, что вы первые, кто расстроился из-за того, что моё сегодняшнее занятие отменяется.

– Простите, мистер Тейлор, – сказала Хелен.

– Наш друг попал в беду, – дополнил Юлиан.

Похоже, оправдания не имели никакого значения для Лиама Тейлора, потому что его, как и Хелен с Юлианом, волновало совершенно другое. Он никогда не злился, и лишь изредка кого-то упрекал, но в данный момент с его стороны не последовало ни того, ни другого.

Кроме того, в его присутствии Юлиан ощущал себя спокойно, потому что преподаватель естествознания знал ответы на все вопросы и был готов к любому развитию событий.

– Будем считать, что вы знали, что я приду сюда, – сказал Тейлор и присел на единственный свободный стул. – И да, предлагаю считать это за неприятность, а не за беду.

– Фрау Бергер сказала, что существование человека без Проксимы неестественно.

– Я не знаю наверняка, потому что не сталкивалась с этим ранее, – ответила Марта и предпочла отстраниться от всего, отдав управление ситуацией Тейлору.

Хелен и Юлиан приковали к нему свои взгляды.

– Вы дали ему препараты, о которых я вам говорил? – спросил преподаватель у врача.

– Всё, что удалось найти в этой больнице.

– Не правда ли, он стал чувствовать себя куда лучше?

Фрау Бергер нахмурила брови.

– Да, ему лучше, – произнесла она.

Юлиан ожидал, что Тейлор прямо сейчас захлопает в ладоши, но преподаватель сдержался.

– Если принимать весь необходимый комплекс в течении нескольких месяцев, то организм привыкнет и справится. Герр Эриксен ещё очень молод, а значит – вероятность благополучного исхода стремится к ста процентам, – пояснил он.

– И к Йохану вернётся Проксима? – спросила Хелен.

Мистер Тейлор закатил глаза, словно подросток.

– Самое важное на данный момент – спасти жизнь герру Эриксену. Справимся с этой задачей, а потом подумаем о Проксиме.

– Каким образом он потерял её? – спросил Юлиан.

– Вариантов множество, и некоторые из них невозможны априори. Я рассмотрю все вероятности и сообщу вам. Полагаю, способности герра Эриксена к взаимодействию с частицами начали ослабевать постепенно?

– Да, – кивнул Юлиан. – И я не могу понять этого. Выходит, Проксима покидала его не сразу, а небольшими частями?

– Не исключено, что он был лишён её единовременно. Полагаю, вы не знаете, как ведут себя античастицы Гольдштейна в организме человека?

Юлиан и Хелен отрицательно покачали головой. Они оба не рассчитывали на то, что лекция по естествознанию настигнет их и в больнице.

– Набор античастиц в организме человека делится на две части – активный и пассивный запасы, – продолжил Тейлор. – Активный запас – это расходный материал. Всякий раз, когда человек колдует, он лишается некоторой части античастиц. Пассивный же запас выступает в качестве хранилища – он поставляет античастицы в клетки человека по мере их расхода из активного запаса.

Мистеру Тейлору очень не хватало очков. Будь они на нём, Юлиан запросто представил себя на занятии в академии – настолько Лиам походил на преподавателя даже в неформальной обстановке.

– Непонятно, – пожаловалась Хелен.

– Давай дослушаем до конца, – остановил её Юлиан.

Он всё ещё не потерял нить повествования, но чувствовал, что близок к этому.

– По сути, хранилище – это неисчерпаемый запас. Античастицы там самовоспроизводятся, механизм чего ещё не разгадан. Но вы поняли, что я имею в виду?

– Йохан был