Предупреждающе взглянув на стоящую рядом с оракулом охрану, нападавший опустил руки, всем своим видом давая понять, что сейчас любые попытки вступиться за левхойта могут закончиться весьма неоднозначно. Динас хмыкнул и отвернулся. Тратить драгоценное время на пустые перепалки он не посчитал нужным.

Динас шел первым. Мягко ступая, миновал дракона и направился вниз по крутому, плавно расширяющемуся склону. Своды пещеры поднялись еще выше, открывая огромный подземный зал с бледно мерцающим зеленым озером.

Глубину подземного водоема никто никогда не измерял, но Амон не сомневался – туда мог бесследно кануть дворец левхойтов и прошел бы не один день, прежде чем он достиг бы дна. Вода здесь всегда оставалась недвижима, словно стекло, – мертвая, манящая. Высокие своды, неровные стены не отражались в ней, как будто существовали не здесь, а где-то в другом месте.

Огромный каменный зал застыл в горделивом молчании, даже дышать тут и то казалось святотатством. Динас подошел почти вплотную к неподвижной воде, прикрыл глаза и начал шептать заклинание. Обряд требовал много сил, и старый предсказатель почти физически чувствовал, как магия уходит от него, погружаясь в неподвижную воду.

Увы, любое, даже самое простое заклинание, произнесенное в этом месте, стремительно выпивало силы. Вот почему только оракул – единственный демон, который, как дракон, питался стихией, мог сотворить чары, находясь в этом подземелье. Без его участия алтарь никогда не поднимется со дна озера, а если даже волею судеб и поднимется, подойти к нему все равно не сможет никто. Медленно, словно противясь силе древнего провидца, вода вздымалась – неподвижная и страшная…

Из мертвых глубин водоема выплывала на поверхность прозрачная глыба; вода, мерцая и переливаясь, застывала, превращалась в высокий алтарь – прямоугольный, безупречно ровный постамент. От кромки берега мягко восставали одна за другой широкие низкие ступени, ведущие к святыне. От подобного зрелища захватывало дух. Своды пещеры, теряющиеся в необозримой высоте, вдруг вспыхнули, заливая подземный зал призрачным светом. Выступили из полумрака тринадцать каменных арок, сходящихся над алтарем. Эти нерукотворные колонны, выдающиеся из мрачных стен, покрывала сеть трещин, которые бледно мерцали изнутри неживым пульсирующим светом и складывались в ломаный, неровный и отчего-то пугающий орнамент.

Демоны застыли, благоговея перед происходящим. Древний грот просыпался, разбуженный оракулом. Насколько хватало глаз, здесь всюду властвовали вода, земля и камень. Амон запрокинул голову и увидел, как с необозримой высоты сводов, оттуда, где сходились высокие арки, мягко закружила в неподвижном воздухе переливчатая пыль.

Словно золотой песок струился вниз, к водам озера, что застыли в каменной неподвижности. Вот крупицы не то песка, не то пыли осели на глянцевую поверхность алтаря, и она сразу же ожила, расцвела вязью древних рун. Начертания заклинаний переливались медью и золотом, менялись, жили! Но эта жизнь была полна страшного, убийственного смысла. Древнее злое волшебство набирало силу, готовилось обрести власть.

Оракул тяжело втянул неподвижный воздух пещеры, собираясь с силами для нового заклинания. Сейчас ему нужна была помощь, но Динас понимал, что пока черпать ее неоткуда. Еще один вздох. Сухие морщинистые пальцы шевелились, плетя колдовство, и воздух вокруг них сгущался, дрожал… Вот хриплый голос мага разорвал тишину, произнося последние слова заклинания. Яркая вспышка, порыв горячего ветра, и стихия пришла, подчиняясь приказу древнего колдуна, подчиняясь его страстной волшбе. Путь к алтарю открылся. И только тьма и бездна ведали, сколько сил для этого потребовалось прорицателю.

Стоило хрупкой девушке ступить на белый песок у кромки воды, как оракул вздохнул с легкостью. Чистая яростная мощь уже не пряталась, не могла. Да, возможно, эта претендентка не была сильнейшей из всех, но именно она должна была лечь на алтарь. Потому что только она не принесет вреда. Ангел, приведший ее по открывшемуся Пути, отступил на шаг, чтобы не мешать.

– Вилора. – Старик даже улыбнулся, протягивая ей руку.

Вампирша дико оглянулась, не понимая, где оказалась, и застыла, глядя в бездонные как омуты глаза Амона. Мгновение, показавшееся ей вечностью, несчастная всматривалась в лицо, которое столько раз являлось ей в кошмарах. Чудовище, околдовавшее ее, обрекшее на убийство семьи, безжалостное и изощренное. С трудом девушка опустила глаза и нерешительно протянула руку Динасу. Рорк, стоявший недалеко от бывшего квардинга, подался вперед, жадно втягивая воздух. От этой рабыни он всегда держался на расстоянии, хотя его неудержимо тянуло к ней – гордой и заносчивой. Как нравился ему ее запах: отчаяние, ненависть, гнев!

Да, вмешательство в судьбы претенденток позволило ему многое. Он знал, куда отправил каждую из них, и постоянно следил за жизнями всех тринадцати. Левхойт помнил, какую ярость испытал, поняв, что Вилора ускользает от него. Ни одна из претенденток не была счастлива. Ни одну не любили так, чтобы чувство заполняло ее целиком. Всякая привязанность безжалостно уничтожалась: друзья предавали, приемные матери умирали, любимые изменяли, но Ви… Она сумела стать слишком счастливой, слишком… цельной и оттого опасной для сумасшедшего грияна.

Ведь ему не нужна была ее победа, ему не нужна была ее стихия на алтаре – это могло спасти демонов, что не входило в планы левхойта. Править этим миром должна его раса! Те, кто многие века находились под гнетом недоверия, те, над кем столетия довлело проклятие помешательства. О да, теперь настал их черед диктовать условия. Их черед править всеми, кто живет в этом мире. Перед ними склонится каждый! И если на далеком материке Ма-Цу-Ири, в вечных льдах и снегах живут какие-то разумные существа, они тоже покорятся.

Безумец перевел дыхание, когда жертва нерешительно поставила ногу на прозрачную водяную ступень. Оракул держал девушку под локоть и неспешно вел к алтарю. Осталось так немного! Сейчас вампирша полна ненависти. Злоба и горечь кипят в ней, наполняют до краев. В ней нет ни любви, ни радости, ни покоя. Только ярость, только обида… Даже Динас не знает, сколь глубока боль несчастной. Тирэн не один год заботился о том, чтобы претендентка ни на миг не забывала о своей потере, чтобы она лелеяла в себе чувство вины и отчаяния. Даже самую незначительную привязанность верный брат обрубал безжалостно и жестко, именно так, как это сделал бы сам Рорк.

Еще шаг… Прозрачные ступени оставались каменно тверды, а воды озера по-прежнему неподвижны, но что-то неуловимое повисло в воздухе… Динас застыл, на темном морщинистом лице проступило смятение. Вилора тоже остановилась, боясь шевельнуться, боясь утратить опору под ногами, и со смятением посмотрела на сопровождающего.

Вспышка… Старого демона отбросило прочь, снесло, как былинку, и швырнуло на берег. Сухое тело безжизненно скорчилось на камнях. По лицу Рорка скользнула довольная усмешка. Получилось! Он небрежно махнул ладонью, но от этого легкого движения один из охранников Динаса почему-то рухнул замертво. Второй зарычал, кинулся на изменника, но путь ему преградил приведший претендентку Риэль. Сверкнула ослепительной вспышкой Молния, и второй телохранитель колдуна упал на каменный пол подземелья.