С самого начала нацистского режима Гиммлер внимательно следил за настроениями в армии. Службы безопасности догадывались, что военные что-то замышляют в своих штабах в обстановке секретности, иногда с помощью дипломатов. РСХА бросило на это направление своих лучших агентов. Но заговорщики действовали в стенах практически неприступной крепости – абвера. Для Гиммлера абвер издавна являлся предметом вожделенных устремлений: ему не терпелось прибрать к рукам все без исключения службы разведки. Но с февраля 1943 года ту же цель поставил себе Кальтенбруннер. С этого момента началось соревнование на скорость между абвером и гестапо, поскольку заговорщики приняли наконец решение устранить Гитлера. Офицерство могло уже давно покончить с Гитлером законными средствами, но оно не осмелилось действовать в то время, когда это было еще возможно. За принятым решением последовали несколько неудачных попыток. 13 марта была предпринята попытка, у которой было больше всего шансов на успех. Генерал фон Тресков, начальник штаба армейской группы «Центр», действовавшей на Восточном фронте, и генерал Ольбрихт, начальник главной армейской канцелярии, разработали операцию «Вспышка». По ней следовало взорвать в полете личный самолет Гитлера.

13 марта 1943 года, когда Гитлер собирался покинуть свою штаб-квартиру в Смоленске, чтобы вернуться в Берлин, Фабиан фон Шлябрендорф, офицер из штаба Трескова, попросил одного из пассажиров самолета передать две бутылки коньяку своему другу в Берлине. В пакете было взрывное устройство, привезенное полковником абвера Лахузеном. Однако детонатор устройства не сработал, и Гитлер благополучно добрался до Берлина. Заговорщики сумели перехватить пакет в Берлине, и попытка покушения не была раскрыта.

Разрабатывались и другие планы; некоторые из них начинали осуществляться, но все провалились.

Люди Мюллера и Шелленберга без отдыха продолжали свое расследование. 5 апреля 1943 года они пробили первую брешь в защите абвера, арестовав ближайших сотрудников генерал-майора Ганса Остера, начальника отдела «Аусланд-абвер» и одного из руководителей заговорщиков. В сейфе одного из арестованных сотрудников абвера, доктора Догнани, были обнаружены документы, приоткрывшие общую картину заговора. Однако содержавшиеся в них сведения оказались недостаточными для организации широкомасштабной профилактической акции. Еще один момент тормозил действия гестапо: Гиммлер страдал от настоящего комплекса неполноценности перед Канарисом. Он никак не мог решиться атаковать его, и это позволило руководителю абвера «выдержать» еще несколько месяцев.

Собранные в апреле сведения были дополнены в сентябре результатами типичной для гестапо операции под кодовым названием «Чай у фрау Солф». Фрау Солф была обаятельной пожилой дамой из высшего общества, у которой некоторые заговорщики периодически собирались под предлогом чаепития. Они поддерживали, хоть и не без трудностей, регулярные связи с антифашистами-эмигрантами, осевшими в Швейцарии, а через них – с английской и американской агентурой. 10 сентября 1943 года к этому кружку примкнул швейцарский медик доктор Рексе, который своими оценками осудил нацизм. Заговорщики имели большую неосторожность доверить ему ряд письменных сообщений для доставки в Швейцарию: доктор Рексе был агентом гестапо. И снова Гиммлер выжидал, прежде чем начать действовать. Собранных материалов было пока недостаточно, чтобы поразить Канариса наверняка.

Но в декабре в его распоряжении оказалось достаточно улик, чтобы добиться выхода Остера в отставку и арестовать его. В январе было арестовано 75 человек, замешанных в деле «Чай у фрау Солф». Наиболее скомпрометированных за несколько дней осудили и казнили[42].

В начале 1944 года еще раз была выявлена роль абвера, который чаще всего выступал в качестве «прикрытия» для участников заговора. Тогда Гиммлер добился от Гитлера разрешения на то, что уже некоторое время настойчиво просил, подталкиваемый Шелленбергом, у которого не было комплекса неполноценности по отношению к Канарису.

14 февраля появился декрет о расформировании абвера. Центральные службы абвера носили общее название управление разведки и контрразведки и составляли одно из пяти управлений главного командования – Верховного командования германских вооруженных сил. Абвер состоял из двух служб разведки и контрразведки.

Декретом от 14 февраля абвер разделялся на части. Разведка, работавшая с информацией общего характера и тесно контактирующая с министерством иностранных дел, оказалась в ведении оперативного отдела ОКВ. Что касается контрразведки, которая была основной секретной службой армии, то все ее четыре подотдела были поглощены РСХА, слившим их в управление военной контрразведки.

Одновременно указ Гитлера предоставлял «неограниченную свободу действий за рубежом» отделу VI РСХА, то есть службам Шелленберга, который становился полным хозяином всех служб внешней разведки. Канарис сделал единственное, что ему оставалось, – подал в отставку.

Военный отдел РСХА попал под руководство полковника Гансена, ранее бывшего начальником I отдела абвера, наиболее крупного из всех и ведавшего службами разведок сухопутных, военно-морских сил и авиации. Гансен сменил Пикенброка – старого друга Канариса, который основательно себя скомпрометировал. Но Гансен и сам (вместе с Фрейтаг-Лорингофеном) был одним из двух старейших членов подпольного движения в абвере. Удивительно удачное стечение обстоятельств спасло его, и гестапо не имело никаких подозрений на его счет. Став начальником отдела, он продолжал участвовать в заговоре и, как все его друзья, был казнен после покушения 20 июля.

Итак, абвер, выступавший как конкурент РСХА в области внешней разведки, прекратил свое существование. Гиммлер торжествовал победу над Канарисом, завершая укрепление своего могущественного положения. Заговорщики оказались лишенными алиби и убежища. Источник, предоставлявший им поддельные документы, командировочные удостоверения, взрывчатку и прочее, окончательно иссяк. У них не было более возможности переправлять тех, кто слишком «засветился», в Швейцарию. Их контакты с американскими и английскими разведслужбами также становились почти невозможными. Разногласия, которые уже давно начали проявляться среди заговорщиков, из-за возникших сложностей обострились.

Этот удар для заговора мог быть смертельным, если бы незадолго до расформирования абвера среди заговорщиков не появился новый человек – подполковник граф фон Штауффенберг. Штабной офицер, получивший тяжелое ранение в Тунисе[43], затем ставший начальником штаба резервной армии, он был потомком семьи, принадлежавшей – из поколения в поколение – к военной аристократии. Правнук Гнейзенау по матери, он на первых порах уверовал в достоинства нацистского режима, сулившего возрождение величия Германии. Но он понял, что война проиграна и Гитлер в своем падении увлечет за собой Германию и армию в бездну, если его своевременно не обезвредить. И Штауффенберг примкнул к группе заговорщиков, идейными вдохновителями которых были бывший мэр Лейпцига доктор Герделер и бывший начальник Генерального штаба армии генерал Бек.