Все как один воины воеводы по штурмовым лестницам и веревкам устремились сначала вниз, а потом, вместе с другими, прочь от стены.

В это время в замке одновременно на нескольких площадках для катапульт началось какое-то движение и вдруг все расположенные на них катапульты были с грохотом сброшены вниз самими защитниками. А еще через пару мгновений на их местах появились пушки.

– Хитер, зараза! – наблюдая за изменениями в замке, сказал воевода. – Понял, что под стрелами казаков катапульты им уже не наладить!..

Не успел воевода высказаться, как установленные на места сброшенных катапульт пушки начали прицельный огонь по тому месту, где сосредоточились тяжелые орудия наступающих. Первые снаряды в цель не попали, требовалось время на пристрелку, но зато оказавшиеся под обстрелом пушкари запаниковали, начали торопиться, и их первый залп оказался тоже далеко не идеален. Вместо того чтобы выстрелить всем разом по одному месту, они разрядили свои орудия с небольшой задержкой друг от друга, отчего единого удара в стену замка не получилось, и она выстояла.

– Идиоты! – впервые за все время штурма вышел из себя воевода. Он вскочил со своего места, топнул ногой и, размахивая руками в сторону пушкарей, отчаянно закричал: – Один залп, всего один точный залп! Неужели нельзя сосредоточиться для одного залпа?! Их же сейчас всех положат пушками из замка! Да и время, время на исходе!..

– Во разошелся! – вслух сказал сам себе Глеб, который минуту назад получил сильную контузию одновременно правой руки и ноги, из-за чего был вынужден выйти из сражения и теперь скакал на здоровой ноге к палатке знахаря, которая располагалась совсем недалеко от ставки воеводы. – Как будто любимая команда гол не забила, – продолжал комментировать крики воеводы Глеб. – Хотя его понять можно, второго тайма, чтобы отыграться, здесь не будет, и дополнительное время никто не даст.

Пушкари тем временем, хотя и не могли слышать воеводиных негодований, сумели собраться и, несмотря на все ближе разрывающиеся вражеские снаряды, одним разом выплюнули из своих пушек мощные ядра, которые единым целым ударили по нужному месту.

Стена дрогнула, по ней как рисунки маленьких паутинок пошли многочисленные трещины, а потом крепкая каменная кладка разом обвалилась, образовав огромную брешь. Проход внутрь замка был открыт.

– Есть! – радостно крикнул воевода, подняв вверх правый кулак, словно действительно его любимая команда на последних минутах смогла забить решающий мяч.

– Гол! – не смог удержаться от выкрика вслух все еще не добравшийся до знахаря Глеб.

– Вперед! В атаку! – перекрыли своими криками как Глеба, так и воеводу командиры и старшины штурмующих крепость воинов. А те, в свою очередь, тоже громко и радостно вопя, не заставили себя долго ждать и дружно устремились к образовавшемуся проходу.

Вот-вот уже были готовы первые ряды атакующих с дикими криками ворваться через обрушенную стену в замок, но тут вдруг над замком, холмом, на котором он расположен, да и всеми окрестностями раздался новый, не похожий ни на один предыдущий, сигнал. Его звучание не было слишком громким и резким, призывающим к атаке, перестроению или отступлению, звук скорее походил на некую мелодию, по окончании которой все воины, и атакующие, и защищавшиеся, разом затихли и повалились на землю прямо там, где стояли. Перестали с обеих сторон лететь стрелы, затихли пушки, и над всем полем боя повисла такая тишина, что, казалось, ее можно было потрогать руками.

В это же время в проходе сломанной стены со стороны замка показалась могучая фигура Евпатия. Богатырь, размеренно переступая и обходя особо большие обломки, бывшие некогда стеной, миновал проход и, прямо через лежащих и сидящих на земле воинов направился к ставке воеводы.

Никто из еще минуту назад с яростными криками штурмующих замок людей внимания на ученика Чародея почти не обращал. Все расположившиеся прямо на земле воины тяжело дышали, многие сняли шлемы, открыв вспотевшие и запыленные лица, у кого были, достали фляги и жадно пили воду, не забыв поделиться с товарищами.

Навстречу Евпатию, поднявшись со своего места, направился и воевода. Лицо его снова было спокойно, хотя и чувствовалась некая неудовлетворенность и задумчивость.

Они встретились с Евпатием как раз недалеко от того места, где совсем недавно шел ожесточенный бой за тяжелую артиллерию войск воеводы. Сейчас и пушкари, и сопровождавшие подводы ратники, а также другие воины воеводы, так отчаянно сопротивлявшиеся прорыву тяжелой конницы врага, отдыхали рядом со спешившимися конниками врага и тяжелыми всадниками засадного полка.

Командир бывшей вражеской тяжелой конницы Ульвэ в отличие от большинства стоял на ногах, но и он, судя по всему, заметно устал. Ноги рыцаря были широко расставлены, а сам он опирался положенными одна на другую ладонями о рукоять большого двуручного меча. Меч был точной деревянной копией того, что находился сейчас у бывшего представителя ливонского ордена за спиной. Рядом с Ульвэ были его верные друзья: Трувор, Михас и Генрих. Все они оживленно беседовали с командиром тяжелой конницы воеводы и несколькими пешими ратниками.

– Еще чуток, – говорил один из ратников, – и наши были бы в замке!

– Еще чуток, – пробасил ему в ответ Трувор, – и мы прорвались бы к остаткам ваших тяжелых пушек, не дав им сделать залп!

– Не-а, – многозначительно покачал головой командир тяжелой конницы воеводы, – не прорвались бы. А вот если бы команда вас атаковать последовала бы для нас чуток раньше, то и вообще не видать бы вам пушек как своих ушей!

– Да чего вы заладили – чуток да чуток? – передразнивая говоривших, устало вставил свое слово Ульвэ. – Сами же знаете, что чуток не считается.

Евпатий и воевода на говоривших, как и на остальных воинов, внимания не обращали. Они молча протянули друг другу открытые ладони и скрепили свою встречу крепким рукопожатием. Несколько секунд могучего телосложения Евпатий и невысокого роста седой и сухопарый воевода не расцепляли рук и смотрели друг другу прямо в глаза. Наконец оба они дружелюбно улыбнулись, и Евпатий заговорил:

– На этот раз ты был как никогда близок к цели.

– Положа руку на сердце, – уверенно отвечал воевода, – я считаю, что на этот раз замок я взял.

– Но ведь ты не успел до сигнала!

– Сигнал – это лишь наш примерный расчет времени до того, когда к драконоголовым со стороны болот может прийти подкрепление. А если бы не этот туман, то мы вообще начали бы гораздо раньше… Признавайся, туман – это ведь твоих рук дело?

– Моих, – утвердительно кивнул ученик Чародея. – В это время года сплести магические нити для образования плотного тумана очень легко. Конечно, местные подобными магическими техниками не владеют, но нельзя исключать, что в день штурма туман может быть самый настоящий.

– Настоящий туман ты легко прогонишь с помощью сплетенного ветра, – не согласился воевода, – так что можно считать, что ты сегодня играл не совсем честно.